— Как она себя убила?
— Знай мы это, мне бы не для чего было ее резать. Сержант Гранада считает, что она приняла смертельную дозу снотворных таблеток.
— При чем здесь Гранада?
— Он ее нашел. Поехал к ней домой, чтобы задать ей кое-какие вопросы...
— О чем?
Этот выкрик заставил Саймона поднять брови, но ответил он вполне вежливо:
— О деятельности ее мужа, насколько я понимаю. Она лежала в постели, а ее дети стояли возле и плакали. Видимо, она уже умерла, но он на всякий случай поторопился привезти ее сюда в машине «Скорой помощи». К несчастью, она действительно умерла.
— Прямо как Бродмен, а?
Саймон пожал плечами и бросил на нас нетерпеливый взгляд.
— Простите, но у меня нет времени обсуждать с вами все эти подробности. Лейтенант Уиллс и сержант Гранада ждут результатов вскрытия.
— Почему такая спешка? Они разве и так не знают? — При каждом слове Падилья дергался всем телом, как лающая собака.
— Что, собственно, это означает? — Саймон повернулся ко мне. — Насколько я понимаю, он ваш приятель. Объясните ему, что я прозектор, хорошо? Ученый. И не могу обсуждать действия полиции.
— По-вашему, я недоумок? — крикнул Падилья.
— Во всяком случае, ведете вы себя как недоумок, — сказал я. — Уважайте хоть мертвых, если не уважаете живых.
Падилья умолк. Виновато посмотрев на покойницу, он повернулся и побрел вон из секционной. Я вышел в коридор следом за ним.
— Я не знал, что она была вам так дорога, Тони.
— И я не знал. Я думал, что ненавижу ее, давно так думал. Видел ее на улицах и в барах — с мужем видел, с Гранадой. И всегда злился, когда видел. И вдруг вчера вечером, когда Гэса пристрелили, я подумал: я же могу теперь жениться на ней. Прямо как озарило: я могу теперь жениться на ней. И женился бы.
— А вы были женаты?
— Нет. Никогда. И уже не женюсь.
Металлическая дверь закрылась за нами. У Падильи был такой вид, будто жизнь была по ту ее сторону и она навсегда отрезала его от жизни.
— Сейчас не время принимать решения, — сказал я. — Вернитесь на работу, забудьте про смерть и крушение надежд.
— Уж конечно! А Гранада пусть выйдет сухим из воды?
— Вы как будто твердо уверены в его вине.
— А вы — нет, мистер Гуннарсон?
Ответить было трудно. Уверенность моя со вчерашнего дня поубавилась. Я знал, что Гранада застрелил Донато. Я вполне мог допустить, что он убил Бродмена. Но мне представлялось невозможным, чтобы он убил Секундину — женщину, которую, по слухам, прежде любил. Да и убежденность Тони в его вине вызвала у меня профессиональную реакцию, то есть сомнение.
