— Но как это произошло?
— Трудно сказать. Не исключен несчастный случай, если Бродмен потерял сознание и проглотил язык, как говорится. Но вероятность этого крайне мала. Когда он попал ко мне, язык, кстати, был в нормальном положении. Я бы сказал, что его лишили воздуха.
— Каким образом?
— Если бы я знал, мистер Гуннарсон! Поскольку он очень ослабел, кто-нибудь мог просто зажать ему нос и рот. Я видывал младенцев, убитых таким способом, однако взрослых людей — никогда.
— Но тогда бы у него на лице остались следы?
— При обычных обстоятельствах почти наверное. Но, как я сказал, он очень ослаб. Возможно, был без сознания. И особых усилий не потребовалось.
— Вы сообщили об этом в полицию?
— Естественно. Лейтенант Уиллс очень заинтересовался.
И сержант Гранада не меньше. — Его взгляд ничего не выражал. — Гранада заходил сюда перед обедом.
— По поводу Бродмена?
— Спрашивал он и про Бродмена. Но в основном его интересовал другой труп.
— Донато?
— Жены Донато. Интерес Гранады понятен: ее же нашел он.
Меня как током ударило, и я еле устоял на ногах.
— Жена Донато?
— Она самая. Наглоталась снотворных таблеток. Так, во всяком случае, думает Гранада.
— А что думаете вы, доктор?
— Я подожду, пока состояние ее внутренних органов не укажет, что мне думать. Одно мне известно твердо: то количество таблеток, которое я ей выписал, смертельной дозы не составляет. Но, возможно, у нее уже был их запас, или она где-то взяла еще.
Он откинул простыню. Труп блестел, как рыба, выброшенная на железный берег. Ногти на ногах были красными не от крови, а от лака. Лицо Секундины было погружено в непробудный сон.
— А теперь предупреждаю вас заранее, — сказал Саймон, беря кривой нож с острым кончиком, — вам лучше уйти, если вы не хотите наблюдать, как я сделаю разрез-бабочку. Для непрофессиональных глаз зрелище не из приятных.
Он занес нож, и я повернулся, чтобы уйти. В дверях стоял Тони Падилья.
— Господи! Он хочет ее резать? — В его голосе было испуганное недоумение, глаза остекленели.
— Вреда ей не будет, Тони. Она ведь мертва.
— Я знаю. Фрэнки слышал по радио.
Он прошел мимо меня и остановился, глядя на покойницу. Она смотрела на него из-под опущенных век без страха и без радости. Его рука погладила обнаженное плечо.
— Для чего вам ее резать, доктор?
— Боюсь, это необходимо. В случае насильственной смерти или смерти по неустановленным причинам вскрытие обязательно. А при данных обстоятельствах оно обязательно вдвойне.
