— Прикрываться?
— Вместо того чтобы прямо признать, что муж ты никакой, — сказала она назидательно. — Когда мужчина старательно избегает возвращаться домой, нетрудно понять, что это означает. Внутренне ты не женат — ты вечный холостяк. Ты не хочешь брать на себя ответственность за жену и семью. Неудивительно, что ты зафиксировался на своих клиентах. Необременительные отношения, деятельность, которая льстит твоему «эго», не накладывая никаких обязательств на твое внутреннее "я".
— О-го-го! — сказал я. — Что ты читала?
— Я вполне способна сама проанализировать свой брак и прийти к неизбежным выводам. Этот брак висит на волоске, Билл.
— Ты серьезно?
— В жизни не была серьезней. Знаешь, что ты такое, Билл Гуннарсон? Ты всего-навсего профессия, которая ходит, как человек. Когда я попыталась рассказать тебе по телефону, как доктор Тренч сказал, что я в прекрасной форме, ты все мимо ушей пропустил. Тебе даже Билл Гуннарсон-младший ни чуточки не дорог.
— Он мне очень дорог.
— Может быть, ты так думаешь, но ты ошибаешься. Тратишь дни и недели напролет, спасая преступников от тюрьмы, где им самое место. Но когда я тебе говорю, что Биллу Гуннарсону-младшему нужна своя комната, ты отделываешься от меня пустыми обещаниями.
— Не пустыми! Я сказал, что мы подыщем дом побольше, и подыщем!
— Когда? Когда ты позаботишься о всех убийцах и всех грабителях? Когда Билл Гуннарсон-младший будет стариком с длинной седой бородой?
— Черт побери, Салли! Он же еще даже не родился.
— Как ты смеешь посылать меня к черту!
Она оглядела свою кухню, точно прощаясь с ней навсегда. Ее взгляд скользнул по моим волосам, стальным гребнем расчесав их. Она величественно повернулась и вышла. Стукнувшись бедром о косяк.
Я не знал, смеяться мне или плакать. Торопливо доел ужин, однако тщательно его разжевывая. Прекрасный предлог, чтобы поскрипеть зубами.
Десять минут спустя, приняв горячий душ, но без холодного, я забрался в кровать. Салли лежала лицом к стене. Я подсунул руку под мягкую складку у нее на талии. Она притворилась мертвой.
Я продвинул руку подальше. Кожа у нее была нежная, как сливки.
— Прости! Конечно, я должен был тебе позвонить. Но меня это дело прямо-таки засосало.
— Сразу понятно, что за дело, — ответила она через некоторое время. — Я очень беспокоилась. Прочла об убийстве в газете. И подумала, что для успокоения почитаю книгу, которую мне мама прислала, — о том, как быть счастливыми в браке. Ну, и одна глава меня очень расстроила.
