— Значит, — продолжал Амато, — он спросил тебя об Эвансе и Рэгони. А ты ему ничего не сказал. Верно?
— Клянусь, все так и было. Я вам все выложил. И как он бил меня и обо всем остальном.
— Ага, — Амато поднял на племянника злые глаза. — И тогда ты дал ему сдачи. Да? А то я что-то запамятовал.
— Что я мог сделать? — на висках Марио опять заблестели бисеринки пота. — Он убил бы меня.
— Рэтник-то? — Амато коротко хохотнул. — О нем теперь не беспокойся. Не такой уж он несгибаемый. Не так ли, Хэмми?
— Я был тогда выпивши, босс! — переминаясь с ноги на ногу, глупо ухмыльнулся Хэмми. После того, как Рэтник избил его, он заметно изменился. Спеси в нем поубавилось, и даже взгляд стал какой-то растерянный. — Выпивши я был, вот он меня и разделал.
— Ничего, до следующего раза. А, Хэмми? — Амато поразил страх в глазах его приспешника. «Ну, чисто кастрированный бык», — подумал он. — В следующий раз ты покончишь с ним, да?
Хэмми засмеялся, вроде бы услышал веселую шутку. Но смех был какой-то смущенный. Верзила с ужасом вспоминал могучие кулаки Рэтника, обрушившиеся на него. Он понимал, что «следующего раза» ему не выдержать. Рэтник убьет его.
— Да, в следующую встречу он прикончит тебя, — проговорил Амато, понимая, что происходит в душе Хэмма. — Помни это.
В дверь легко постучали. На пороге с извиняющейся улыбкой стояла Анни — жена Амато. Во всем ее облике чувствовалась какая-то отрешенность. Но не похоже было, что причиной тому — умиротворенность и душевный покой. Она скорее напоминала человека, подписавшего временное перемирие с жизнью, пока не грянул последний выстрел.
Анни стояла около племянника, почти касаясь его.
— Он очень устал, Ник. Ты позволишь ему пойти лечь в постель?
Амато коротко взглянул на жену, пальцы его выбивали по столу дробь.
— Пусть идет.
— Я сделал все, что мог, — умоляюще прошептал Марио.
— Иди спать, — отозвался Амато, не глядя на племянника. — И не думай больше об этом.
Он слышал, как жена повела Марио в спальню, обещая принести ему теплое молоко с брэнди. Амато резко отодвинул от себя чашку и вполголоса грубо выругался.
— Совсем испортит она парня, — поддакнул Хэмми, понимая, чем на сей раз вызвано возмущение хозяина.
— Джо! Дай Хэмми тысячу долларов, — приказал вдруг Амато.
Ли помедлил, нерешительно улыбаясь. Когда Амато в ярости, как сейчас, никогда нельзя предугадать, что он выкинет.
Неожиданно Амато ударил кулаком по столу.
— Никак тебе захотелось спросить — зачем? Может, мы еще проголосуем по этому поводу? Установим демократию, а?
