Некоторое время Бэньон медлил, затем сунул руки в карманы и смело пошел поперек улицы:
— Хэлло, Крэнстон! Что ты здесь делаешь?
— Курю сигару. Это я всегда делаю по вечерам.
— Ах, так. И всегда на улице и под фонарем?
— Я могу курить, где мне заблагорассудится! — возразил Крэнстон. — Сегодня здесь, — он посмотрел на сигару, которую держал в руке. — Пока я ее докурю, может пройти еще много времени.
— Ты, наверное, случайно узнал, что сняли полицейский пост, да?
— Да.
— И поэтому ты здесь? Под уличным фонарем и в форме. Бэньон задумчиво покачал головой. — Ты немного староват, скажу я тебе, для несения службы на посту, инспектор!
Крэнстон возразил:
— Простого полицейского гангстеры могут укокошить сразу, если он стоит у них на пути, а вот увидев инспектора, они сперва хорошенько подумают. Возраст здесь не играет роли. Делай свое дело, я делаю свое. Сегодня ночью здесь ничего не произойдет, можешь на меня положиться!
Дэв Бэньон промолчал. В тоне старого, серьезного человека он почувствовал что-то успокаивающее.
— Благодарю тебя, Крэнстон. Только не кури много, инспектор!
— Доброй ночи, Дэв. Я не буду курить много.
Когда он пришел в гостиницу, Дебби еще не спала. Она лежала в постели, погасив свет, но, как только он открыл дверь, она сразу же приподнялась.
— Дэв Бэньон? — в ее голосе слышался страх.
— Как ты себя чувствуешь, Дебби?
— Превосходно! — прошептала она. Он знал, что это неправда.
— Тебе не помешает свет?
— Думаю, нет. Я должна привыкнуть к тому, что на мое лицо смотрят.
Он включил настольную лампу и повернул ее так, чтобы свет падал на ее лицо. Он заметил, что она подкрасила губы и причесала волосы. Желая сделать ей приятное, он заметил:
— Ты выглядишь значительно лучше, Дебби! Я просто поражен.
— Ах, ерунда, мне лучше знать, как я выгляжу.
Он принес стакан воды и положил на тумбочку пилюли.
— Тебе нужно принять их, Дебби! — потом спросил: — Тебе приносили поесть? Ты не проголодалась?
— Мне ничего не нужно.
— Чепуха, ты обязательно должна поесть. Не откажешься от чашки куриного бульона?
— Как хочешь, — сказала она и тихо продолжала: — Я обуза для тебя, я знаю! Почему ты меня не вышвырнешь?
— Ты хочешь уйти?
— Нет!
— Ну тогда перестань нести всякую чепуху, — сердито промолвил он. — Когда я буду уходить, я скажу все же, чтобы тебе принесли поесть, — он отпил глоток вина, сморщил лоб и снял телефонную трубку.
Она сделала попытку улыбнуться.
— Разве ты не можешь остаться и немного поговорить со мной?
