– Ладно. Ближе к делу. Не играйте в аббата Фариа. Вы что, хотите усыпить меня вашей болтовней?
– Извините меня... – покорно продолжает Розен. – Да, я отправился к Гольди в следующий вечер... И, воспользовавшись тем, что он был занят в одном конце квартира, принялся шарить в другом...
– В поисках бриллианта?
– Да. Он застал меня на месте... И, очевидно, сразу все понял. Мы переругались... потом схватились... Я не хотел его убивать, верьте мне. Я знал, что у него слабое сердце, но все же... Это был несчастный случай... ужасный несчастный случай...
– Да. И тогда, констатировав несчастный случай...
– Я удрал, не ожидая дальнейших событий... не занимаясь больше бриллиантом.
– В это время его уже не было у Гольди.
– А! Тогда это еще ужаснее. Во всяком случае, после подобной истории мне уже было наплевать на бриллиант... У меня хватило достаточно хладнокровия, чтобы уничтожить все следы моего пребывания там: разбитое в ходе борьбы стекло от очков и т. д. Я убежал... и с тех пор живу в трансе, особенно после того таинственного звонка по телефону, который поднял полицию на ноги. Если только это не блеф или не выдумки журналиста...
– Видимо, и то, и другое.
– Что бы там ни было, я боюсь всего на свете... а особенно смерти. Вызывайте полицию.
– Ну уж нет. Имея такое больное сердце, Гольди все равно бы умер... Ладно. Все это не объясняет мне, как Гольди мог предположить, что этот знаменитый бриллиант имеет русское происхождение.
– Возможно, у него имелись какие-нибудь данные, о которых он мне не сообщил, – предположил Розен.
– Может быть.
– А эти русские, которых он поручил вам разыскать, вы их нашли?
– Нет.
– А! Так вот, я вам все рассказал. А теп... теперь что вы собираетесь делать?
– Оставить вас при ваших угрызениях совести, господин Розен.
И я оставляю его. Я, конечно, вернусь еще раз на улицу Папийон. Да, непременно. Вопреки тому, в чем он меня уверяет, старый бандит не все мне сказал. Я дам ему дозреть, а там посмотрим.
