Парня, к которому я еду, зовут Марсель. Это человек, потерпевший от закона Марты Ришар[3]. Он руководил заведениями «Буль Бланш» и «Бле» в Масоне. Когда он погорел, то не остался совсем без гроша и купил бистро, поблизости от сквера Винтимиль и кинотеатра «Артистик» (расположенного, о чем большинство не знает, в бывшем особняке Франциска Сарсэ, критика, известного под именем «мой дядя»). Иногда я заходил к нему выпить стаканчик и, хотя мы с ним не очень запанибрата, я его немного знаю. Марсель не скрывает свою бывшую профессию, и, когда он говорит о ней, в его глазах с покрасневшими веками появляется несколько тоскливое выражение. Так как у него красные веки, так же, как и нос, щеки тоже красные (это – сангвиник), он предпочитает пунцовые галстуки. Его рубашки тоже пылающих цветов. Есть люди, которые привержены синему цвету. Он же, по-видимому, верен красному. Может быть, в память о своем фонаре, который ему разбили, как и его сердце.
Когда я вхожу к нему в бистро, он стоит за стойкой и что-то растолковывает своему официанту. Я заказываю выпивку, говорю "Добрый день, Марсель" и предлагаю ему выпить со мной стаканчик. Он соглашается, и мы болтаем. Сначала о погоде, потом о более серьезных вещах. Я протягиваю ему уже известную розовую рекламку:
– Посмотрите, что я нашел, – говорю я. – Вы были из той же корпорации, согласны, а?
– Согласен с чем? – спрашивает он.
– Что речь идет о рекламной карточке для борделя.
– Да, пожалуй... речь идет об этом. Правда, прежде чем эта стерва...
Я резко прерываю его рассказ о пережитых воспоминаниях.
– Ладно. Очень хорошо. Что вы об этом думаете?
– Что им там, в Шанхае, везет.
– И это все?
– Ну да. А что я еще могу вам сказать?
– Я не знаю. Вы могли знать это место.
Он встряхивает головой, своей большой головой с красным лицом.
– Нет, старина. Я никогда не бывал в тех краях. Я знаю Южную Америку, но совсем не знаю Китай.
Я забираю мою розовую карточку и прячу в свой бумажник. Марсель нахмуривает брови, потом бросает на меня несколько странный взгляд.
– А знаете, это может стоить немало бабок!
– Эта рекламка?
– А почему нет? Вы знаете Ги Флорана?
– Нет. Кто это?
– Один тип, который пишет. Он не писатель, но тип, который пишет. Он очень известен в блатном мире. В других кругах – не знаю, а вот среди блатных – да. Он написал две или три книжицы о проституции, о публичных домах и т. п. По этим вопросам он знает больше, чем я.
– Осмелюсь сказать, что вы тоже кое-что знаете, месье Марсель. Итак, вы полагаете, что этот Ги Флоран купит у меня эту карточку?
