Встреча с Денизой Фалез напомнила мне о Ломье. У меня еще не было времени отреагировать на его телефонный звонок, и я по-прежнему не знал, почему у него вдруг появилась потребность связаться со мной после нашего обмена зуботычинами. Ну что ж! Сегодняшний день я вполне могу посвятить общению с продюсерами. Пока что я неплохо преуспел на этом поприще. Я поискал в своей записной книжке номера студий, из которых он мне звонил. Конкорд 78-56. Доехав до площади Звезды, я тормознул у табачного киоска и воспользовался телефонной будкой.
– Студия "Сонорэкран" слушает, – произнес нейтральный голос.
– Кажется, месье Ломье проводит съемки у вас?
– Да, месье. Снимается фильм "Смерть кормит человека".
– И где находится ваша студия?
– Улица Марбеф. Весь Париж это знает.
– Я – не весь Париж.
Пришлось опять влезть в машину и взять курс на улицу Марбеф.
* * *
С первого взгляда показалось, что проникнуть туда просто, как зайти на мельницу, но это было не совсем так. Слов нет, широкие ворота были распахнуты настежь, но трудности начинались сразу после того, как вы поставили тачку на участке просторного внутреннего двора, предназначенного для этой цели. Вам надо было пройти мимо не очень приветливого цербера, дремавшего с сигаретой во рту под надписью "Не курить". Цербер глянул на мою трубку, но ничего не сказал. Я осведомился о месье Ломье, и опять он не произнес ни слова, ограничившись тем, что передвинул по столу, который время от времени служил ему подушкой, блокнот с отрывными листами. Очевидно, это был горячий поклонник немого кино. Я вывел в соответствующем месте свои имя и фамилию, а в графе "Цель визита" написал: "По поводу телефонного звонка". В течение этого времени сторож нажал на кнопку, прибежал разбитной мальчуган, взял мой автограф и тут же исчез внутри строения, обозначенного как "Студия Д". Немного погодя, мальчуган вернулся в сопровождении другого представителя двуногих, почти его сверстника. По подчеркнуто разболтанному виду с расстояния одного лье можно было определить, что это ассистент режиссера:
– Месье Ломье просит вас его извинить, он сейчас на съемочной площадке, но ему осталось недолго. Он велел мне проводить вас в бар, если вы хотите подождать.
Я пошел за ним по довольно темному и очень прохладному коридору, где слонялись, волоча ноги, незанятые статисты. Мой провожатый открыл дверь вышеупомянутого бара и пригласил меня войти. Если не считать троих механиков, играющих в кости на конце стойки, бар был пуст. Несколько помятая барменша слушала урчание радиоприемника.
