Последние слова он добавил смущенно, словно хотел извиниться за собственный смех, который был не в силах сдержать.
Но тот, что постарше, не смеялся.
– Света! – вдруг гаркнул он. – Давай сюда коробок. Хочу света!
Он чиркнул спичкой и продолжал раздраженно:
– Раз уж меня никак не ранит, то пусть будет хоть светло! Хоть светло! Они обязаны обеспечить нас свечами, если хотят воевать. Хочу света! Света хочу! – заорал он снова и снова закурил.
Молодой приподнялся, достал банку тушенки, зажал ее между коленями и принялся ковырять в ней ложкой.
Освещенные желтым пламенем свечи, они молча сидели рядом.
Тот, что постарше, жадно курил, а молодой ел тушенку. Его детское лицо так и лоснилось от жира, а в растрепанных волосах застряли крошки. Куском хлеба он выскребал со стенок консервной банки налипший жир.
Вдруг стало совсем тихо: дождь прекратился. Они замерли и поглядели друг на друга – один с сигаретой в зубах, другой с куском хлеба в дрожащей руке… Тишина была немыслимая, и только несколько мгновений спустя, едва переведя дух, они услышали, что с плащ-палатки еще кое-где падали редкие капли.
– Черт возьми, интересно, стоит ли еще часовой на посту? – спросил тот, что постарше. – Что-то ничего не слышно.
Молодой сунул в рот хлеб, отшвырнул пустую банку в угол, на солому, и сказал:
– Не знаю. Они ведь должны предупредить, когда нам заступать.
Тот, что постарше, разом вскочил на йоги, задул свечу, надел каску и отодвинул плащ-палатку. В образовавшуюся щель в укрытие хлынул не свет, а холодная сырая темень. Тот, что постарше, загасил сигарету и высунул голову.
– Проклятье! Ни черта не видно! Эй! – грел:им шепотом позвал он. – Э-э-эй!
Потом его черная голова снова нырнула в укрытие, и он спросил:
– А где соседний блиндаж?
И тот, что моложе, поднялся на ноги и стоял теперь рядом с товарищем, тоже высунув голову в щель.
– Тсс! – вдруг резко и тихо приказал старший. – Кто-то ползет…
Они оба уставились в темноту, туда, где был передний край. В глухой тишине и в самом деле слышно было, что кто-то ползет. И вдруг раздался такой странный звук, что оба вздрогнули: казалось, кто-то с размаху шмякнул об стенку живую кошку – это был хруст костей.
– Черт подери, – сказал старший. – Что-то здесь неладно… Где стоит часовой?
– Вон там, – ответил тот, что моложе, нащупал в темноте руку товарища и указал ею направо. – Там. Там и соседний блиндаж.
– Погоди, – сказал тот, что постарше. – И дай-ка на всякий случай мой автомат.
