Я залюбовалась тем, что предстало моим глазам. Это показалось мне фрагментом одной из картин Сантьяго Русиньола, висевших на стенах старинного родового дома. На одном из его полотен был явно изображен именно этот сад. Глубоко вздохнув, я почувствовала, что все мои страхи, навеянные оккультными историями Алисы, улетучились. Мой взгляд задержался на Ориоле. Он продолжал читать, не замечая моего присутствия. Несмотря на происшедшие в нем перемены, он оставался тем же самым мальчиком, в которого я влюбилась в детстве.
— Доброе утро, — с улыбкой сказала я.
— Доброе утро.
— Я рада, что ты здесь, а не в чужом месте, — продолжала я, зондируя почву.
Он лукаво взглянул на меня и жестом пригласил сесть. Я села и, взяв тост, проговорила:
— Мне сказали, что когда ты не читаешь лекций в университете, то вселяешься в чужую недвижимость.
— Недвижимость бесхозную, — заметил он, отхлебнув кофе. — Есть люди, не имеющие крыши над головой, и бедные дети, которым нужно учиться и чем-то заниматься вне школы. Использование никому не принадлежащей собственности для помощи ближнему — акт милосердия. Это не преступление.
— Ты мог бы пригласить нуждающихся сюда; здесь много свободного места.
Ориоль засмеялся; он был очарователен. Намазав тост маслом и апельсиновым джемом, Ориоль приступил к еде. При этом он кивнул, словно соглашаясь со мной:
— Неплохая идея. Я не делаю этого по двум причинам.
— По каким?
— Во-первых, мать убьет меня. Во-вторых, этот дом не свободен.
— Но здесь есть незанятая площадь. Почему бы тебе не поселить на ней кого-то?
— Ну, ну, адвокат! — весело отозвался он, сверля меня своими синими глазами. — Позволь уж мне быть хотя бы слегка непоследовательным в своих убеждениях. Кроме того, моя матушка уже предоставила меблированную комнату одной бедной американской девочке. Не так ли?
Я молчала, сосредоточив внимание на вкусе кофе и чудесном солнечном утре. Рассматривая деревья, кусты цветущих роз, хорошо ухоженный газон, я откровенно восхищалась всем этим.
— Ты вырос, мой мальчик, — наконец промолвила я. — У тебя исчезли прыщи, и ты хорош собой.
Ориоль засмеялся:
— Согласно традиции этой страны, комплименты произносит мужчина.
— Ну так делай их. — Я заносчиво вздернула подбородок. — Но, пожалуйста, деликатнее, чем вчера вечером.
А сама подумала: «Кристина, ты кокетничаешь, осторожно, еще рано, да и не пройдет это у тебя». Но меня уже понесло.
Ориоль тянул время, отхлебывая свой кофе, и заставлял меня ждать. Я поняла, что он умеет хорошо держать паузу.
