— А вот посмотрим...
— Если бы даже пришлось ей бегать по воскресеньям, после богослужения, в лохмотьях по улицам Килларнея.
То, что в таком виде изображена была перед присутствующими Антиопа — настроило их совсем враждебно против англосакса. Но он стоял на своем. В нем заговорил задор. Послышались ругательства.
— Вот что, — раздался вдруг пронзительный голос доктора Грютли и покрыл собою шум, — я думаю, верх у нашей коляски уже подняли. Когда мы едем?
Все в зале замолкли. Кучер Джозеф опустил голову.
— К вашим услугам, ваше превосходительство.
Две минуты спустя мы уже ехали. Верх был поднят и скрывал от наших глаз редкие звезды. Я тронул локоть Джозефа:
— Лорд Арбекль, это — тот, который правил обогнавшим нас автомобилем?
— Да, — ответил тот. — Но Джон солгал, клянусь вам. Никогда ее сиятельство не выйдет за лорда Арбекля.
— Ну, знаете, — шутливо сказал доктор, — случались и не такие вещи. А лорд Арбекль, должно быть, очень богат, судя по его машине.
— Никогда не выйдет, — настаивал Джозеф.
Он сердито стегнул лошадь и все повторял:
— Никогда, никогда!
Д-р Грютли коснулся моей руки.
— Что вы на это скажете? — прошептал он. — Те жалкие доводы, какие можем мы со своих кафедр привести в доказательство антагонизма этих двух народов, — что они значат по сравнению с действительностью!
Я ничего не ответил. Мне было не по себе. Вспомнилась своеобразная красота недавно виденного юноши.
Слева от нас раздавался сильный мерный шум. По-видимому, совсем близко было море, но ночная мгла мешала нам видеть его.
Немного погодя стала вырисовываться на фоне неба какая-то темная масса на горе.
— Сейчас приедем, — сказал кучер.
Лошади сами пошли быстрее.
Очень длинная ограда, темная изгородь из боярышника. Высокая решетка; ее золоченые острия поблескивали в желтоватом свете луны. Едва экипаж остановился, ворота решетки открылись. Теперь коляска бесшумно катилась по песку аллеи, между двумя рядами больших черных деревьев.
Мы обогнули высокую стену, на которой кое-где проступали освещенные окна. Наконец, экипаж остановился перед широким подъездом, под навесом.
На последней ступени этого крыльца, ярко освещенного электрическими лампами, стоял мужчина в смокинге.
Это был почти колосс с густыми черными волосами, спадавшими на лоб. От сильного света его энергичное бритое лицо казалось синим и резким.
Кучер спрыгнул.
— Господин Ральф, — сказал он, и в голосе его были почтительность и страх, — могу вам доложить, что господа прибыли благополучно.
