- Нет, не писал.
- И я тоже не писал. Молодые мы с тобой. А вот папашка мой, когда еще жив был, рассказывал об этом. Да, когда еще жив был… Ну и как тебе, Кадило, тема? Ничего странного не видишь?
- А что тут странного? Ну, ясное дело, тогда, при советской власти, других тем не было.
- Это понятно. А ловушку видишь?
- Какую еще ловушку?
- Ага. Не видишь, значит. А сам, между прочим, в такие же подлые ловушки людей ловишь.
- Ты это брось, Знахарь, - нахмурился Кадило, - кого это я ловлю? И что это еще за подлые ловушки? Я честный человек!
- В том-то и дело, что честный, - вздохнул я, - я это и сам вижу. Да и другие тоже. Слышь, Тюря, как думаешь, Кадило - честный человек?
Тюря тоже вздохнул:
- Он-то? Кадило - честный… Не то что мы, мазурики…
Мне стало смешно, когда Тюря назвал нас, убийц и негодяев, мазуриками, сказал:
- Это я просто вспомнил кое-что свое. Не обращай внимания.
- Так про какие такие ловушки подлые ты говоришь? - Кадило расслабился, - я чего-то не понимаю.
- Сейчас объясню, - сказал я и взял сигарету.
За время этого разговора я высадил уже чуть ли не треть пачки, а все никак не мог накуриться.
И только я настроился втолковать Кадиле, каким образом в невинных, на первый взгляд, словах могут скрываться ловушки, да привести ему в пример опытных следаков, которые ловушки эти самые расставляют так, что любодорого посмотреть, как от двери послышался лязг.
Все, кто был в камере, включая меня, моментально повернулись в ту сторону и услышали хриплый от хронического пьянства голос пожилого вертухая:
- Разин, на выход.
До меня не сразу дошло, что это моя фамилия.
Как-то я отвык от ее звучания. Все больше - Знахарь…
- С вещами, что ли? - весело поинтересовался я.
- Обойдешься, - так же весело прохрипел вертухай, - к следователю, на допрос.
Я не торопясь поднялся со шконки, сунул в карман сигареты и направился к распахнутой железной двери, покрытой не одним десятком слоев облупившейся краски.
Уже шагнув за порог, я обернулся и сказал:
- Если я не вернусь, считайте меня ватервейсом.
- Кем-кем? - послышался чей-то голос.
- Если вернусь - объясню, - ответил я уже из коридора.
И, подчиняясь команде вертухая, от которого за метр несло перегаром, встал носом к стенке, заложив руки за спину.
