Насобирали сушняка, развели костер, хотя он не был нужен. Достали из мешков лепешки, баклажки со слабым хмельным медом. Котена собрала.
– Как там в сказке было? – Егор поскреб макушку. – Нож втыкали в дерево. Чья сторона поржавеет, тот в беде.
Старшой угрюмо хмыкнул:
– Опять ты пессимизмом страдаешь. Братан, ты реально начинай бодриться. «Как вы яхту назовете, так она и поплывет». Ну-ка, повтори десять раз слово «неопозитивизм»!
– Незопо… Тьфу ты! – Емельянов-младший рассмеялся, расправляя широкие плечи.
Посидели, рассмотрели карту, определив маршруты, потом договорились, что встретятся в Тянитолкаеве. Иван подстраховал брата, отрядив ему в спутники Колобка. Точнее, каравай сам вызвался:
– Я так смекаю, ум хорошо, а два лучше, поэтому я с Егорием.
Близнецы обнялись и отправились каждый своей дорогой. За их расставанием следил лишь неприметный ворон. Удостоверившись, что дембеля разделились, птица совсем по-человечьи кивнула и, распахнув широкие крылья, полетела на юг, в Торчок-на-Дыму.
* * *
Не зря, ох, не зря уважил старушку Скипидарью Полкан Люлякин-Бабский!
Успокоившись, прорицательница выдала ему зловещее предсказание: в считанные дни у стен Тянитолкаева возникнут мангало-тартарские полчища и вряд ли спасется древний град, хотя есть надежда… Когда ее не было?
Боялин оказал гадалке уважение, покормил, успокоил, а затем послал верного Малафея проводить старушку. Сам же крепко задумался.
Полкан несколько лет шел к лидерству в своей партии. Теперь он был единоличным вождем ослов. Боялин стремился взять под контроль тянитолкаевскую думу. После политического поражения Станислава Драндулецкого, который пленил и так позорно упустил братьев Емельяновых, боялское собрание стало полной вотчиной Полкана. Для чего Люлякин-Бабский делал карьеру? Конечно, он хотел занять место нынешнего князя.
Пятидесятипятилетний Световар был еще силен. Ему удавалось держать боял на равном расстоянии от престола, но в те странные дни, когда в Тянитолкаеве появились витязи Иван да Егорий, князя не было в городе. Световар ездил на встречу князей. Когда же он вернулся, то узрел: политическое равновесие нарушилось – Полкан стал вторым лицом Тянитолкаева.
Князю доверял народ, ему была верна и дружина. Так ведь и Полкан пользовался уважением. Кода же Люлякин-Бабский женился на дочери из семьи, состоявшей в партии слонов, амбициозный боялин получил сторонников и в противоборствующем ослам лагере.
И вот получалось, что все зря. Растил-растил яблоню, но вот налетит ураган и вырвет ее с корнем.
