– Тарпон, прекратите, черт вас побери, – сказал Коччиоли, в то время как Шоффар пошатнулся и уселся на ягодицы, ворча сквозь зубы. Он потрогал рукой ушибленное место, и его рука окрасилась кровью.
Я прошел в гостиную, держа пистолет в одной руке, а пистолет – в другой. У меня дрожала нижняя губа и дергалось левое веко.
Шоффар продолжал сидеть на ковре, недовольно фыркая в густые щетинистые усы. В комнате находился еще один тип лет сорока, невысокого роста, с удлиненным туловищем, но короткими ногами, румяным лицом и курчавыми волосами с проседью. В правой руке он держал "хольстер", а в левой – такой же пистолет "террье", как у меня. Он положил пистолет на стол и сел на стул. Мне хотелось ударить его рукояткой по башке, но он смотрел на меня совершенно миролюбиво и даже печально. На столе, на фаянсовом подносе, стояла фаянсовая супница. Я бросил оба оружия на пол, схватил супницу, которая оказалась пустой и пыльной, и стукнул ее о поднос. Все разбилось на большие куски.
– О, черт! Прекратите! – простонал Коччиоли, входя в гостиную.
Я повернулся к нему в намерении совершить новое насилие, но он тотчас же опустился на стул.
– Надеюсь, у вас уже прошел нервный приступ? – спросил курчавый тип, а Коччиоли воскликнул:
– Вы отвратительны, Тарпон! Мой старинный сервиз! Это фамильная ценность! Я был о вас лучшего мнения. Вы разочаровали меня.
– А вы? – спокойно спросил я. – Разве вы не отвратительны? – Я поднял руку и надавил пальцами на левое веко. Спазмы прекратились.
– Я делаю, что могу, – возразил Коччиоли. – А вы суете свой нос в очень щекотливое дело, которое к тому же я не веду. Мы все рискуем карьерой, а может быть, даже шкурой.
– Я вас слушаю, – сказал я. – Не хочу задавать вам вопросы, потому что боюсь выйти из себя, поэтому я слушаю вас.
Я сел за стол и нечаянно задел колено курчавого типа. Он смерил меня мрачным взглядом.
– Комиссар Граццеллони.
– Очень рад.
– Взаимно.
– Альбер Перес был моим осведомителем, – повторил Коччиоли, положив локти на стол. – Я поймал его на крючок после одного небольшого дела два года назад. Скользкий был тип этот Перес: днем безобидный препаратор в аптеке, а ночью шатался по барам Монмартра, оказывая мелкие услуги мошенникам. Хорош гусь! Думаю, что он получал своеобразное наслаждение, стряпая доносы в полицию. Мир праху его!
Шоффар поднялся на ноги. На его скуле была ссадина, а в носу запеклась кровь. Он подошел к зеркалу в позолоченной раме и недовольным жестом ощупал нос. После этого он присоединился к нам, глядя на меня враждебно. Он сел за стол, взял из коробки маленькую бутылочку Кроненбурга
