Эми выключила свет и вернулась в гостиную. Было восемь часов. В церкви напротив, на той стороне проспекта, загудел колокол, пытаясь перекрыть звонки троллейбусов и гудки таксеров. Эми подумала, что дома еще только шесть часов. Руперт все еще работает в саду, Мак подстерегает бабочек и кузнечиков, а поймав, разумеется, отпускает: ведь терьеры очень цивилизованные собаки. Если же с залива пополз туман, оба сидят дома: Руперт читает воскресную газету у себя в кабинете; Мак, взгромоздившись на спинку кресла, хмуро смотрит через плечо Руперта, туманно представляя себе, что сейчас происходит в мире.
Высокий человек и крошечный песик привиделись так близко и так живо, что стук в дверь заставил Эми вздрогнуть от непрошенного вторжения в ее личную жизнь.
Она открыла, думая опять увидеть горничную со свежими полотенцами. Но в дверях стоял пожилой мексиканец с каким-то предметом, небрежно завернутым в газету.
– Вот шкатулка, сегодня утром заказанная сеньорой.
– Я не заказывала шкатулки.
– Другая сеньора. Она хотела посвятить шкатулку. Я принес ее сам, не доверяя дражайшему зятьку. – Он бережно развернул газету, словно снимал покровы со статуи. – Дивной красоты шкатулка, кто хотите подтвердит.
– Шкатулка великолепна, – согласилась Эми.
– Чистое серебро. Не бывает чище. Попробуйте, как тяжела.
Он протянул инкрустированную шкатулку. Эми чуть не уронила ее, так неожиданно тяжела она оказалась. Человек радостно заулыбался:
– Ну как? Видите! Чистейшее серебро. Сеньора сравнила ее с морем. Я никогда не видел моря. А сделал шкатулку, похожую на море, моря же, честное слово, не видал. Как это получилось?
– Миссис Виат сейчас спит. Я передам ей шкатулку как только она проснется.
Эми поколебалась.
– За шкатулку заплачено?
– Шкатулка оплачена. Мои услуги – нет. Я старый человек, а мчался по улицам, словно молния, не доверяя моему растяпе-зятю.
Бежал всю дорогу, чтобы сеньора нынче вечером получила свою красавицу-шкатулку. Она сказала: "Сеньор, шкатулка так прекрасна, что мне не заснуть без нее сегодня ночью".
Уильма ни за что на свете такого бы не произнесла. Но Эми не стала препираться.
Мексиканец добродушно продолжал:
– Для сеньоры я куда хотите сбегаю. Побегу бегом, хотя уже старик.
– Достаточно вам четырех пезо?
– Я очень старый человек. Масса семейных неприятностей и больная почка.
Несмотря на старость и нездоровье, на утомительную пробежку по улицам, он, как видно, готов был разглагольствовать без конца. Эми протянула ему шесть пезо, зная, что дает слишком много; дала, просто чтобы избавиться от него.
