Он тоже жадно хватал воздух ртом, словно его душили. С каждым тяжелым вдохом мужчина издавал зловещее хныканье, похожее на поскуливание больного животного. Соня не столько чувствовала, сколько угадывала сильную, нервическую дрожь, которая время от времени сотрясала все его тело.
Она знала, что осталось не больше одной секунды. Почти бессознательно, инстинктивно, как зверь, загнанный в угол, девушка сделала единственное, что оставалось: подняла правую ногу и резко вонзила длинный и острый каблучок туфли ему в ногу, нажала. На убийце были только парусиновые туфли, которые совсем не защищали от такого рода нападений.
Он вскрикнул и отдернул одну руку от горла своей жертвы, схватившись за больное место.
Соня рванулась, уперлась руками в грудь мужчины и высвободилась из его хватки.
– Эй!
Истерично рыдая, она побежала, наткнулась на дальнюю стенку аркады, сменила направление и выскочила на открытый воздух, туда, откуда пришла.
Мужчина схватил свою жертву за плечо и снова ударил ее о стену. Каким-то образом, даже с пораненной ногой, он ухитрился за ней угнаться.
Соня оттолкнулась от стены, избежала протянутой руки и снова побежала.
Как ни странно, хотя руки больше не сжимали горло девушки, она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание; бесформенное черное облако подбиралось все ближе и ближе, мягкое и теплое, обволакивало сознание. Она с трудом продолжала двигаться, потому что мысль об обмороке в тот момент, когда спасение уже близко, вызвало настоящее бешенство – из него удалось получить те самые недостающие крохи энергии.
До конца аркады оставалось всего-навсего футов тридцать, а каждый шаг казался равным серьезному путешествию. Потом воздух стал холоднее, тьма поредела... На выходе из мрачного коридора он снова схватил ее за плечо одной рукой и развернул к себе так неожиданно, что жертва потеряла равновесие.
Она задохнулась, пошатнулась и чуть не упала.
Еще секунда – и мужчина снова сжал бы ее горло, и тогда уже наверняка все было бы кончено. Соня не дала ему этой секунды: она лягнула ногой и со второй попытки достала уже пораненную ногу. Сильно ударить не удалось, но хватило и этого.
Он взвизгнул, запрыгал на одной ноге, упал.
Соня повернулась и снова побежала.
Ночной воздух был холоднее, чем помнилось, по-настоящему холоднее, почти пронизывающим.
Горло девушки полыхало так, как будто кто-то разжег внутри костер, и слишком сильно пересохло, чтобы хоть попробовать издать крик о помощи.
