Голодный 1891 год вскрыл пропасть, в которой оказалась Россия. Так как к этому времени податное население, которое давало главные средства для государственного казначейства, обессилело и обеднело, пришлось выбирать один из двух путей: или пойти по пути укрепления крестьянства или еще более энергично содействовать промышленному росту России. Правительство избрало второй путь.
Если раньше «поощрение» промышленности практиковалось постольку, поскольку этого требовали промышленники и фискальные соображения, так сказать, добавочного свойства, то теперь это поощрение становилось целью самодовлеющей. Промышленность должна была дать бюрократии то. чего уже не могло дать нищее земледельческое население: деньги для казны и финансовый блеск для поддержания престижа могущественной державы.
С 1894 года государственный банк становится одним из главных орудий бюрократии, с помощью которого она направляет промышленную жизнь.
Начинается выдача огромных ссуд для поддержания разных предприятий.
Профессор Мигулин осторожно упрекает министерство финансов в чрезмерном доверии, которое оказывалось разным лицам и предприятиям, которые этого доверия отнюдь не заслуживали»[55].
В целях поощрения промышленности казна при правительственных заказах отдавала решительное предпочтение отечественным промышленникам: «Так, когда для Сибирской железной дороги английские заводчики брались поставлять . стальные рельсы по 75 коп. за пуд, заказ был отдан отечественному предпринимателю по 2 руб. с пуда, с выдачей аванса в несколько миллионов на устройство завода. При заказах цены вообще назначались не по соображениям рынка, а единственно в видах воспособления заводам»[56].
В 1898—1900 годах, когда чугун стал на заводах 62— 65 коп., казна платила за рельсы 1 руб. 12 коп., и в последующем, когда чугун упал в цене до 40—50 коп., цена на рельсы была повышена до 1 руб. 25 коп. Такая щедрость казны приводила к тому, что на южных заводах рельсы не для казны расценивались 85—87 коп. за пуд, а для казны в 1 руб. 25 коп. Ежегодные переплаты казны по предметам железнодорожного оборудования достигли не менее 15 млн руб.
Особая щедрость казны в поощрении промышленности вызывала спекуляции в огромных размерах с целью основания фиктивных предприятий. Миллионы рублей, минуя производительную цель, попадали в карманы учредителей и посредников, и когда в 1900 году наступил промышленный кризис, развились ссуды государственного банка (внеуставные), принявшие необычайные размеры: в 1901 году таких ссуд было выдано 65 млн, а в 1902 году свыше 100 млн руб. Для поддержки промышленных предприятий пускались в дело даже сберегательные кассы. Результаты такой, превосходящей действительную надобность, поощрительной деятельности правительства очерчены М. Балабановым в следующих мрачных красках:
