– Ах да. Понимаю, – кивнула Гленда, увидев в моих руках пергамент.
Танда и Ааз склонились над листком.
Карта снова изменилась. Теперь в самом ее центре находился туннель, а золотая корова переместилась в другое место. На сей раз это жвачное пребывало в обеденном зале десятью этажами выше. Я не верил своим глазам.
Из карты следовало, что нам надо идти по туннелю до упора, а затем подняться по лестнице в помещение, именуемое “Морг”.
– Похоже, у нас нет выбора, – заметил Ааз, глядя на карту. Этим он хотел сказать, что карта не показывала пути обратно в камеру.
Я подошел к стене и прикоснулся к тому месту, из которого мы только что выползли. Под рукой оказался сплошной камень. Ну и жуть!
– Боюсь, нам придется гоняться за этой коровой, пока мы не найдем выход, – сказал Ааз.
– Можно еще раз попытаться отнять у карты магические свойства, – заметил я.
– Ни в коем случае! – возразила Танда. – Магия карты нам может еще понадобиться, чтобы найти выход из какого-нибудь замкнутого пространства.
– Она права, – подхватила Гленда. – Не исключено, что этот туннель создан магическими свойствами карты. Если мы лишим ее этих свойств, туннель может превратиться в сплошной камень.
Я посмотрел на карту, потом на Гленду. Если она права, то, убив магию карты, мы рискуем остаться на веки веков замурованными в камень. О подобной перспективе даже думать было противно.
– Что ж, пойдем магическим путем, – со вздохом произнес Ааз.
Я свернул карту, сунул ее в сумку, взял со стены факел и поднял его перед собой, чтобы лучше видеть, куда ставить ногу.
Совершив сей героический поступок, я двинулся по туннелю, такому древнему – или такому магическому, – что казалось, будто в нем никогда не бывало ни людей, ни демонов.
Туннель довольно круто поднимался вверх, напоминая подъездной пандус. Я шагал неторопливо, с каждым шагом проверяя, насколько тверда почва под ногами. После того как мы пролезли сквозь скалу, я перестал доверять своим глазам,
Пройдя шагов сто, я оглянулся.
Танда шла следом за мной. За ней двигался Ааз. Последней тащилась Гленда. Она успевала за нами только потому, что я ступал чрезвычайно медленно и осторожно.
Я не испытывал к ней ни малейшей жалости. Она бросила меня умирать и сама же влипла в эту ужасную историю. Без нас у нее не было никаких шансов бежать из заключения. Что касается меня, то мне было совершенно безразлично, потащится ли она за нами или отстанет и будет умирать в одиночку.
Я шел, осторожно передвигая ноги, до тех пор, пока не добрался до стены, в которую упирался туннель. В стене были вырублены каменные ступени, заканчивающиеся очень узким лазом.
