Леха отвечал, по обыкновению, легкомысленно:
– Всех делов не переделаешь, пора бы уже и поработать…
Добрынин осадил друга по-старшински:
– Разговорчики в строю! Левое плечо вперед, поэскадронно… Огонь, батарея! Огонь, батальон!
– Фу-ты ну-ты, конь-огонь на нашу задницу, – не сдавался Попов.
– Ма-алчать, я вас спрашиваю! Смерть шпионам! Если крепости не сдаются, их насилуют!
Под платком, услышав знакомую тему, заворочалась во сне голова.
Комиссар гусар летучих осмотрительно сбавил обороты:
– Господа офицеры, мы славно отдохнули. Хоть и было не до отдыха порой. Только вижу я, наш пикник на обочине несколько подзатянулся. Да и сами мы расслабились. В то время как нам, грозным альбатросам революции, необходимо иметь не вялый вид буржуа и мещан, а холодные мозги Железного Дровосека, горящие сердца Данко и эй-где-же-ваши-руки-крюки. В общем, у меня родилась идея, как одним выстрелом убить двух зайцев и сшить шкуру неубитого медведя. Дело… суть его то есть такова…
Ввечеру того же дня, когда пропыленный город запросто мог бы заполниться свежим морским бризом и душевыворачивающим ароматом цветущих магнолий, будь он приморским, к бильярдному клубу «Карамболь» подкатил открытый кабриолет с гигантом мавром на подножке. Мавр элегантно распахнул дверцу, и из кожано-никелированных недр выпорхнула парочка самой что ни есть куртуазной внешности. На растрескавшуюся мостовую скромного уездного города К* ступили персоналии, более подходящие девятнадцатому веку.
Сильная половина весьма убедительным цилиндром, стеком из мамонтовой кости, лайковыми перчатками, вороненым дирижерским фраком, манишкой, сияющей ослепительней, чем зубы после «бленд-а-меда», – всем этим эпатажным нарядом тотчас же вызвала у посетителей «Карамболя» желание как минимум двинуть в ухо напыщенному хлыщу. Останавливала желающих вполне вероятная возможность быть вызванными на дуэль. Но еще более пугала народ мощная мавританская поддержка в тылу хлыща.
Потому и возмущение было тщательно замаскированным, надежно скрытым.
Зато слабая половина, небрежно драпированная кисеей вперемешку с шифоном и газом, прической а-ля рембрандтовская «Флора» и взглядом влажных газельих очей произвела настоящий фурор. Всколыхнулись даже костяные шары на вывеске клуба.
Парочка, состоящая конечно же из Алексея и Илюхиной соседочки-студенточки Инги под охраной королевича Дредда прошествовала в приемный покой. Алексей не глядя всучил первому попавшемуся служителю трость и цилиндр с перчатками. Инга скинула воздушную пелеринку, обнажив безукоризненные плечики по самую поясницу. Дредд сдал опешившему секьюрити заветный обрез, невзначай продемонстрировав свой жутковатый амулет.
