За всю жизнь я дважды теряла сознание, когда у меня брали кровь из вены и после солнечного удара. Раз, и выпал из жизни, а потом в течение нескольких секунд приходишь в себя и опять жив и здоров, встаешь и идешь куда надо, и никаких последствий, что удивительно. Это я про то, что жизнь едва теплится в нас: вдох-выдох, и нет тебя, и в то же время ее хватает надолго. Очень много жизни в нас, очень... И хоть мне до слез было жаль пьянчужек Хвалынских, сознания я не потеряла.
– Они утонули? – Я вытерла слезы пакетом с мюсли и вдруг вспомнила слова Лели Залуцкой, что «сестры ходили в бассейн».
Соседки кивнули.
– Не очень-то они были похожи на себя в морге. – Бабушка Моргалина уронила спицу и наклонилась за ней. – Раздулись от воды, как две зеленые лягушки!
– И наследников вчера на опознании набежала тьма-тьмущая, – плюнула себе под ноги бабка Жужжалина. – Мы только Петьку знаем, мужа Марианны.
– И он их опознал? – поднимая спицу, уточнила я.
– А то, – переглянулись бабки. – Самый первый подошел и опознал, скотина... На поминки приглашал. Пойдешь? Теперь, наверное, вся квартира к нему отойдет.
Я оглянулась, «Бентли» Чернова у дома не было.
– А в квартире сейчас есть кто-нибудь? – спросила я.
Бабки, горячо споря между собой, на кого были похожи утопленницы, меня уже не слышали, и я заглянула в окно кухни, но никого там не увидела.
Тогда я зашла в подъезд, и кто-то ткнулся мне в ноги! Я наклонилась, под рукой оказался горячий нос кошки Клеопатры, которая осторожно меня нюхала.
В квартире было пусто и натоптано, три шифоньера сестер распахнуты и неаккуратно выпотрошены, и часть вещей валялась на полу... Мне это очень не понравилось. А в комнате Эвридики я заметила следы драки, хотя, возможно, мне показалось...
Я попила теплой воды из-под крана и вышла из квартиры, аккуратно заперев дверь на два оборота ключа.
«После посещения кладбища они могли выпить, а пьяному море по колено, – думала я о сестрах, пока шла к ресторану. – Вдобавок их опознал не один Чернов... Значит, это они!»
Я дошла до ресторана «Ганнибал» и поднялась по лестнице в свой офис. От духоты через минуту я раскашлялась, открыла окно и высунулась в него. «Дочка посоветовала идти в прислуги на Рублевку, а Бениамин Маркович, видимо, надеется, что я буду мыть грязные тарелки на кухне ресторана, или я слишком плохо о нем думаю?»
От невеселых мыслей заболела голова, я всхлипнула и полезла в сумку за валидолом, который так и не нашла, потому что там его не было, зато вытащила портмоне душеприказчика Борщука.
