Я что-то бормотала в ответ, но думала о том, что мне пора сегодня же выметаться из квартиры сестер по совету мадам Ингрид.
Из сумрака на нас смотрела высокая дама с распущенными волосами, она опиралась острым локтем на ручку двери и, похоже, стояла в таком неудобном положении уже давно. Я сразу узнала ее по черному платью и туфлям на платформе.
– А мама дома? – высоким голосом прокаркала она, показав глазами на обитую дерматином дверь Хвалынских.
Я улыбнулась и покачала головой:
– Вы ошиблись дверью.
Борщук тем временем кашлянул и спросил у меня из-за спины:
– А вас как зовут, милочка?
Дама, подумав, холодно ответила:
– Мою маму зовут Эвридика Хвалынская, а меня зовут Жюстин.
Так мы и стояли минуты две, осторожно разглядывая друг друга, – новоявленная дочь Эвридики Хвалынской и мы с Борщуком. Потом я вытащила ключи и после возни с замком открыла дверь.
– Заходите, – пригласила я.
По тому, как уверенно «дочь» вошла в комнату Эвридики, я поняла, что в квартире она не в первый раз... Я тревожно вгляделась в лицо душеприказчика – оно на глазах покрывалось пятнами, а глаза бегали, как сумасшедшие мыши по соломе в грозу.
– А можно посмотреть на ваши документы? – Витольд Иванович резво выкатился у меня из-за спины...
– А с какой стати я буду их показывать?! – высокомерно спросила новоявленная дочь Эвридики и захлопнула дверь перед самым носом душеприказчика.
Мы обескураженно взглянули друг на друга, и Борщук громко чертыхнулся:
– Дьявольское отродье! Вы ее раньше видели хотя бы раз? Что еще за дочь?
Я промолчала, вспоминая, при каких обстоятельствах видела эту даму... Она быстро шла мимо в той же одежде и вычурных туфлях через перекресток.
– Пойду-ка я в отель. – Попив воды из-под крана, Борщук оглядывал кухню с пустыми бутылками в углах и морщился.
– Ну уж нет, – возмутилась я. – Это я сейчас соберусь и уйду, а вы оставайтесь, Витольд Иванович... Как бы я бросила квартиру неизвестно на кого? Вы очень вовремя приехали, скажу я вам!
Борщук возмущенно засопел и преградил мне путь.
– Вы, как племянница, должны хотя бы что-нибудь знать об этой якобы дочери, – шепотом осведомился он.
– Что-о-о? – Я решительно отодвинула душеприказчика в сторону. – Поймите же, я очень дальняя родственница и ничего не знаю вообще... Если бы не сгорела моя квартира, я не переехала бы сюда ни за какие коврижки!
– Тем не менее я прошу вас никуда из квартиры не уезжать до похорон, – довольно зло сказал Борщук и, сев на табурет, пригорюнился. – Так и быть, я останусь здесь, но эта дочь... Ни о какой дочери Эмма мне не говорила, это же мошенница, как пить дать!
