Дай погадаю! или Балерина из замка Шарпентьер | страница 48
– Люблю послушать истории из жизни, – сказала я и уселась поудобнее. – А ничего молинаро-то, и где его можно купить, скажешь адресок?
Баблосов как-то странно посмотрел на меня, пробурчав под нос так тихо, что я едва услышала:
– Это прямые поставки.
– Да? – задумчиво переспросила я, с трудом скрывая зевоту.
– Да.
– Ну и ладно, – поспешно согласилась я. – Так что там с твоей семейной жизнью?
Баблосов вздохнул и, не глядя на меня, за несколько минут пересказал грустную историю, в которой сначала долго холостяковал, а под тридцать лет выбрал из большого количества милых его сердцу барышень самую «серую мышку» и женился, чтоб уж раз и навсегда... «Серая мышь», по его словам, не будь дурой, быстро разродилась «мышонком» и укрепилась в роли жены.
– А дальше-то что? Почему ты развелся? – глядя, как Бениамин Маркович неспешно тянет из треснутой чашки молинаро, поторопила я.
– Однажды я нечаянно влюбился, – с грохотом поставив пустую чашку на стол передо мной, вздохнул Баблосов. – Жена моя сидела дома с грудным ребенком, а я влюбился, причем по-дурацки, безответно...
– Вот так прямо взял и влюбился? – опешила я, снова подавив зевок. – Как интересно, а в кого? И где ты ее встретил? – Я изо всей силы мысленно прихлопнула рукой рот, внезапно услышав ревность в своих словах.
Баблосов с интересом покосился на меня.
– Я работал в одной из транснациональных компаний...
– Где ты работал? – помотала я головой, подумав, что ослышалась. – Снова интересно!
– Вот-вот, – Баблосов вздохнул. – Я ведь не всегда носил дешевые брюки и ездил на мопеде, Свет, – Бениамин Маркович улыбнулся, – далеко не всегда... хе-хе.
И в абсолютной тишине Бениамин Маркович покатывался от веселого смеха с минуту... Я тоже вежливо улыбалась, прикрыв рот рукой, меня в это время раздирали противоречивые мысли.
– Она работала в дочерней компании, и ее звали так же, как тебя. Вдобавок она была старше меня на девять лет, но хороша необыкновенно. Похожа на рябину... зимой.
Я икнула и поинтересовалась:
– То есть твоя возлюбленная годилась твоей жене в мамы?
Баблосов задумчиво кивнул.
– И при этом ты утверждаешь, что влюбился? – вздохнула я.
– Она была очень красивой, – упрямо повторил Бениамин Маркович и разлил остатки молинаро в две емкости на столе. Мне он по-джентльменски плеснул даже больше. – Ну, раз оно тебе так пришлось по вкусу, – убирая бутылку под стол, сказал он.
– Ничего винцо... кисленькое, – не стала возражать я. – Скажи, но почему же ты влюбился и что тебя не устраивало в жене? Мне, как женщине, интересно! Ведь причина должна быть? Ага, догадываюсь, она была полено? – шепотом уточнила я. – Ну, я права или нет, Бень?