– Налево, – имея в виду расположение комнаты.
– А ты испорченная девочка, – послушно свернул налево Петр Мартынович и чуть не упал вместе со мной, наступив на кошку. – Не смущайся, не надо... У тебя шелковая кожа, о чем ты сейчас думаешь? – тем особенным тоном спросил он, подходя к кровати.
Я закрыла глаза рукой, когда мы уже лежали на ней.
– У меня есть ровно три минуты, вот так! А потом мне надо бежать, любимая, – внезапно услышала я и в изумлении открыла один глаз, Петр Мартынович спешно снимал брюки и зубами рвал фольгу презерватива. Я закрыла свободной рукой рот, чтобы не сказать какую-нибудь страшенную глупость, как прошлый раз, но смех меня все-таки разобрал... Так я и смеялась все три с половиной минуты. И когда Петр Мартынович направился в ванную, я села на кровати и прислушалась.
Было раннее утро, и в квартире стояла та особенная тишина, когда тихий шум воды в ванной кажется нескромно уютным. Я встала и выглянула в коридор, Петра Мартыновича там не было, и я зашла на кухню.
Чернов стоял у окна и курил. «Широкие плечи все-таки красят мужчину», – подумала я. Петр Мартынович потянулся, мне показалось, что я даже услышала хруст его косточек, потом наклонился над подоконником и с глубокомысленным видом плюнул в горшок с самой толстой бегонией.
Сперва я не поверила глазам, но он плюнул и в соседний горшок!
– Света, – как ни в чем не бывало обернулся он, не заметив, что щеки у меня пылают от негодования, а глаза зачем-то ищут сковороду.
– Что? – ответила я.
– А мы кофе будем пить? – Чернов фыркнул и добавил: – Надеюсь, у моей любимой есть кофе?
– Не называй меня любимой, а то меня стошнит, – сквозь зубы попросила я, вспомнив совсем некстати своего прежнего кавалера.
Петр Мартынович кивнул.
– Легко, – пообещал он и слово сдержал. – А у тебя шелковая кожа, – допив кофе, погладил он меня по руке. – Я зайду вечерком, если ты не против, конечно? Кстати, а где две старые грымзы?
Я пожала плечами и через несколько минут осталась одна. Петр Мартынович теми же губами, которыми плевал в бегонии, поцеловал меня и ушел, и я стала решать, что мне делать в первую очередь: идти ли в свой салон или поехать к мадам Ингрид, чтобы узнать про фантом зловредного старца, который появился вчера в квартире и изрядно меня напугал. Но было слишком рано. Я тоскливо покосилась на смятую кровать и решительно вернулась в нее через несколько минут... А когда я открыла глаза, на часах было уже половина одиннадцатого.
