На самом деле Корделия совсем не была расточительной, отец преувеличивал. Корделии нравилось, когда ее называли красавицей. Ее роскошные волосы цвета лесного ореха смотрелись восхитительно, если их собрать в высокую прическу. Глубину светло-карих глаз подчеркивали длинные пушистые ресницы и тонкие, красиво изогнутые брови. Папа называл ее глаза плутовскими. В слегка полноватых губах чувствовалось упрямство, которое обычно без следа растворялось в мягкой улыбке. Говорили, что она очень похожа на отца.
В порту было настоящее столпотворение. Три парохода, отплывающих на Юкон, выстроились в ряд у причала. Палубы «Топеки» и «Вилламет» уже были до отказа забиты пассажирами, а люди все прибывали: в основном мужчины в темных пальто и шляпах, редко женщины. Все толкались, старались отпихнуть друг друга, чтобы протиснуться ближе к пароходу. Корри (так называли девушку домашние) собиралась сделать несколько кадров, чтобы запечатлеть эту картину.
Она украдкой оглянулась. Человек все еще был здесь и по-прежнему не отрываясь смотрел на Корри. Скорее всего он был одним из обитателей ночного города. Корри заметила, что, несмотря на вполне респектабельный вид, его брюки были неглажены, а на сюртуке проступали какие-то пятна.
Как он смеет так смотреть на нее? Что ему нужно? Корри решила не обращать на него внимания…
Всего полчаса назад она приехала сюда в экипаже вместе со своим женихом, Эвери Курраном. На причале суетился народ. Люди несли над головой баулы с провизией, не давая проехать телегам и коляскам.
– Посмотри на них, – говорил Эвери. – Они готовы давить и топтать друг друга, чтобы добраться до Юкона. Золото! Ты только подумай, Корри, что делает с людьми золото!
Корри улыбнулась. Папа тоже говорил о золоте. В молодости Кордел Стюарт, владелец известной судостроительной компании, как и многие его сверстники, пытался разбогатеть на рудниках в Комстоке. С тех пор в его библиотеке хранится золотой самородок. Его используют как пресс-папье.
– Ты читала в газете заметку о человеке, который нашел самородок весом в сорок унций?
Я слышал, что он размером с грейпфрут, даже больше.
Эвери говорил восторженно, а Корри не могла отвести глаз от его красивого лица. Высокий аристократический лоб, полные губы, волевой подбородок и мечтательные серые глаза делали его неотразимым настолько, что даже стареющие сорока-пятидесятилетние женщины провожали Эвери долгими жадными взглядами, исполненными нежности и желания испробовать вкус его роскошных, благоухающих духами усов. Чертами лица и сильным, гибким телом Эвери походил на юного бога или средневекового рыцаря, сошедшего со старинной картины.
