Ну вот, как я уже сказал, мне приснился сон. Мерзкий, хотя если вам такие сны не снились, вы не поймете. Я был в темной комнате. Это была кухня у меня дома, шторы опущены, света нет. Света не было, потому что в патроне не было лампочки, и Бет меня за это пилила. Хотя я ее не видел со дня ее смерти, я почему-то не удивился. И ее злобные наскоки тоже не удивили. Она обрушивала мне в правое ухо словесный ад. А я сидел за столом и очень старался сделать так, чтобы все, что влетело мне в одно ухо, вылетело в другое. Была у меня такая привычка, когда Бет начинала зудеть. Но где-то что-то поломалось, и все это дерьмо не собиралось вылетать. Поэтому башка начала медленно наполняться дерьмом. В итоге все было так, как было, и все шло к гибели Бет.
И из-за того, что дерьмо из мозга никуда не девалось, в конце концов мне пришлось забить и начать ее слушать. Оказалось, она гундела не по поводу лампочки. По крайней мере теперь. Теперь это было что-то другое, что-то, до чего ей, по идее, не было дела, учитывая, что она уже вроде как умерла.
– Ройстон, я приготовила тебе пирог. Хороший большой пирог с мясом, картошкой и луком, и тесто пышное, хорошо пропеченное, как ты любишь. Но ты его не тронул, Ройстон. Ты не съел пирог. Ты оставил его на столе, и он остыл, а тесто зачерствело. Ты сказал, что не голоден. Но я знаю, ты хотел есть, потому что пошел и съел пакет чипсов. А когда ты ушел, Ройстон, кто-то пришел и съел пирог, пока тебя не было.
– Нет.
– Послушай, Блэйк, я умираю от голода. И не кричи на меня так.
– Оставь меня в покое. Уйди.
– Блэйк, ну поднимайся же, сволочь сонная.
– Пирог… Что?
– Это был сон, милый, – сказала Сэл. И, не знаю, поверите ли вы, голос у нее был нежный, как первый весенний ветерок.
Я открыл глаза и уставился на нее, пытаясь убедить себя в том, что она настоящая, а Бет – только сон. Но это оказалось не так просто. Сама Сэл выглядела и говорила точно во сне, влажные глаза, мягкие прикосновения. Я боялся ей верить, будто ее могут украсть и заменить на Бет с искаженным от злобы мерзким лицом.
– Эй, – сказала она. – В чем дело? Ты так смотришь, того и гляди глаза на лоб полезут.
– Ты назвала меня милым, да?
– Да, – Ее голос был мягким и нежным, будто это все говорил кто-то другой. Кто угодно, только не Сэл.
– Ну… это, типа, шок для меня.
– Но, милый, – снова сказала она и даже погладила меня по лицу. – Милый, ты же знаешь, что я тебя люблю.
Я, честно говоря, понятия не имел. И в любой другой ситуации не сильно бы обрадовался, услышав. Но сейчас это почему-то казалось нормальным. Так что я обнял ее и притянул к себе. Я все еще нервничал из-за сна, так что чем ближе она была ко мне, тем лучше мне было.
