– Ну, раз так, приступим к колбасе, а то она остывает.
Вошли новые гости. В углу около печи уселось несколько крестьян, зашедших промочить глотку пивом после дневной страды, а к столу, где пан Гемба пировал с братом Макарием, подошел высокий, худой шляхтич с усами цвета воронова крыла, разодетый по последней краковской моде – в кунтуш синего цвета с малиновым воротником и желтые сапоги. Расшаркавшись перед сидящими, он изысканно представился:
– Я Евстахий Топор, герба Топор, прошу принять меня в свою компанию к столу, поскольку другого стола нет, а с базарной голытьбой сидеть мне не пристало.
Пан Гемба, подвинувшись к квестарю, любезно предложил место на скамье.
– Меня здесь знают, – продолжал прибывший шляхтич, – нет ни одной рожи в окрестных деревнях, которая не отведала бы моего кулака. Таким образом, я пользуюсь довольно большим уважением и, возвращаясь с ярмарки, был крайне удивлен, что эта гадина, Бабий угодник, не выбежал мне навстречу. Поэтому я зашел узнать, что за новые порядки у этого висельника, но, увидев вашу милость, я прощаю ему такое преступление.
– Очень приятно, – ответил польщенный пан Гемба. – А позвольте спросить, из каких Топоров ваша милость будет? Я знавал Топоров, которые вели свой род по женской линии от мечника Тромбы.
– Я именно из этого рода, только потом он вступил в еще более высокие связи. Матеуш, меду, негодяй!
– Мой род тоже не из каких-нибудь, он идет от самого судьи Лаского. А ну, пан Литера, скажи, от кого я веду свой род?
Секретарь немного подумал и громко выпалил:
– Supremi et directi domini et ultimae instantiae iudicis. От высокого и благородного господина и верховного судьи.
Пан Топор внимательно выслушал его, подкрутил черный ус и поднял кубок с медом:
– За здоровье благородной шляхты!
– В своем огороде шляхтич – воевода! – воскликнул пан Гемба.
Они осушили кубки до дна, а пан Топор что было силы хватил своим оземь. Оловянный кубок высоко подскочил и закатился под печь.
– Никакого толку, – констатировал пан Гемба и поставил свой кубок на стол. – Никто не оценит красивого жеста. Видимо, только хрустальная посуда бьется как следует.
– Да откуда у этих хамов хрусталь, – махнул рукой пан Топор.
Выпив еще несколько кубков, шляхтич, наконец, заметил брата Макария.
– А не слишком ли много чести этому попу пить с нами за одним столом?
– Нет, право, ничего. Это очень мудрый поп, – возразил пан Гемба.
– Похоже, что он квестарь, да к тому же тертый калач. Я даже припоминаю, как однажды в хорошем настроении я ему что-то в мешок подбросил.
