Не желая перечить привередливым заказчикам, Игорь взял несколько аккордов и запел.
Вместе рейдовали, ловили гопоту,
А сколько мы раскрыли с тобою “глухарей”?
Но только я однажды переступил черту,
Назвав тебя не опером, а милою своей…
На праздниках припев обычно подхватывали все оперативники, собравшиеся за столом, но теперь Плахову приходилось отдуваться самостоятельно.
Напарница, напарница, любимая моя!
С тобою не расстанемся – знаю точно я.
Ты – моя избранница, ты очень мне нужна!
Любимая напарница, а в будущем – жена!
Как тебя забросило в этот райотдел? -
Женщинам не место здесь: ломает и мужчин…
Милая моя, поверь, что есть всему предел.
Лучше поскорее замуж выходи!
Напарница, напарница, любимая моя!…
Во время очередного припева Игорь краем глаза заметил, что штиблет Касторского начал осторожно отбивать такт музыки, а сам артист начинает потихоньку пританцовывать. Это, хоть и слабо, но вселяло надежду в более-менее благополучный исход концерта.
На другое утро съездили мы в ЗАГС.
Дали три дня отдыха – тишь да благодать!
Только очень скоро разлучили нас:
Меня на труп направили, тебя – бандитов брать!
Не дождусь свиданьица – ты очень мне нужна!
Любимая напарница, любимая жена!…
– Браво! Брависсимо! – восторженно аплодируя, закричал Буба. – Бис!…
Заулыбались и Данька с цыганенком. Даже подозрительный аптекарь перестал хмуриться и дышать на бильярдный шарик.
Только более опытный дядька Мефодий почему-то не торопился радоваться.
Он заставил Плахова еще раз повторить свою историю со времени появления в городке, крайне интересуясь при этом подробностями ареста сапожника. Когда Игорь дошел до истории с задержанием Мухомора, подпольщик сочувственно закивал головой. Но тут Буба не к месту вспомнил, что видел вчера господина, похожего по описанию на начальника пленника, в кабаре. И не одного, а в теплой компании полковника Кудасова.
Это, как говорится, был удар ниже пояса.
Плахов понял, что, если немедленно не произойдет чуда, его не спасут никакие шлягеры, а дядька Мефодий уже начал взводить тугой курок своего револьвера.
Но чудо произошло: в самый ответственный момент у входа кто-то негромко постучал явно условным стуком.
Все смолкли.
Только аптекарь, подойдя к дверям, осторожно осведомился:
– Кто там?
– Это я, товарищ Кошкин! – послышался с улицы девичий голосок. – Ксанка. Впустите, пожалуйста…
Последующее время до Плахова никому не было дела: все расспрашивали девушку об ее ночных приключениях и неожиданном спасении, а она все с большими подробностями пересказывала подвиг неизвестного чекиста по имени Вася.
