- Дан прав, - сказала Ева. - Соглашайтесь, Граве.
Граве еще поколебался - видимо, всякая задержка сейчас вызывала у него даже не досаду, а просто злость. Но шагать дальше одному, надо думать, улыбалось ему еще меньше.
- Хорошо, - буркнул он наконец. - Но сделайте одолжение, думайте быстрее. Только почему для этого надо забираться в будку?
- Дорога, может быть, просматривается, - сказал Милов, - и движущийся предмет легче заметить. Если же мы сосредоточимся только на наблюдении…
- Ну хорошо, хорошо. Идемте.
До павильончика дошли без приключений. Скамья в нем сохранилась - была она каменной; только урна для мусора оказалась перевернутой и откатилась в сторону. Они сели.
- Очень уютно, - сказала Ева. - Ну, Дан, начинайте. И постарайтесь успокоить нас, потому что от вида этой дороги мне хочется плакать.
- Согласен, - сказал Милов. - Поделюсь своими мыслями. Нет, тут не вспышка фермерского гнева. Тут что-то куда более серьезное. Господин Граве, вы - местный житель, вы лучше знаете свою страну, чем, вероятно, Ева, и во всяком случае, чем я. Что, по-вашему, могло произойти? Внешне это напоминает некий эмоциональный взрыв, причем тут действовали не одиночки, но масса: даже банде хулиганов сотворить такое не под силу, по-моему, за всем этим чувствуется какая-то организация. Тут творилось не просто бесчинство. Вы обратили внимание? Ни одно деревце не сломано, не ободрано, ни один куст не помят, хотя вдоль дороги их вон сколько; только изделия рук человеческих, и тоже не всякие, но, как мне кажется, в основном плоды современного развитого производства. Я насчитал восемь электрических утюгов - и ни одного простого, полдюжины разбитых стиральных автоматов - и ни одного корыта…
- Да их наверняка давно уже не осталось! - сказала Ева.
- Может быть. Но вот журналы на дороге нам попадались только связанные с техникой, а не, скажем, с порнографией…
- У нас нет таких, - хмуро сказал Граве.
- Я чувствую, это звучит неубедительно - но дело в том, что я стараюсь перевести на язык доказательств то, что ощущаю интуитивно… Хорошо, не стану доказывать, скажу только о моих выводах. Я не очень хорошо разбираюсь в намурском и совсем не знаю фромского; однако, мне кажется, и журналы, и газеты - обрывки их - попадались тут на обоих языках. Если бы не это, я предположил бы, что речь идет о национальном конфликте: по слухам, между намурами и фромами вовсе не всегда царят мир и согласие…
- Это и неудивительно, - сказал Граве. - Мы, намуры - народ работящий, тихий, законопослушный; кроме того, мы живем на этой земле столько, сколько себя помним. Фромы же появились тут каких-нибудь четыреста лет назад; это пришлый народ, работают спустя рукава, зато любят повеселиться, да… Не возьмусь утверждать, что мы с ними всегда ладим. Но чтобы дело дошло до такого… - Он пожал плечами. - Нет, все было тихо, мирно… Так что если вы подозреваете, что у нас возникли какие-то столкновения на этой почве, то наверняка ошибаетесь…
