Он усмехнулся.
- Вот именно: каждый брод.
- Дан, вы…
- Что, Ева?
- Нет, ничего.
Милов замедлил шаг.
- Что такое? - Она невольно перешла на шепот. Он ответил так же:
- Кусты на берегу. Стойте тут, а я проверю.
- Но ведь все спокойно…
- Дай-то Бог, - сказал он. Шагнул - и растворился в темно-серой мгле. Еве сразу стало зябко. Река плескалась совсем рядом, и в стороне, выше по течению, на поверхности воды играли блики: выстроенный из дерева поселок вдалеке горел так сильно, что отблески пламени достигали даже реки. Граве стоял у Евы за спиной, громко сопя.
- Нет, нет, - вдруг сказал он в полный голос. - Все чушь. Нелепость. Земледельцы сошли с ума, но это еще не значит…
Она, не поворачиваясь, нашарила его руку, стиснула до боли.
- Граве, смотрите… Видите?
- А что я должен увидеть, доктор?
- Да не вверх глядите, а на воду!
Что-то плыло по течению - темное, удлиненное, слишком маленькое, чтобы оказаться лодкой.
- Да, вижу. Какая-то колода, я думаю.
- Граве, я боюсь…
То плыл труп. Река несла его неторопливо, словно в торжественной похоронной процессии.
- По-моему, это все-таки бревно, - неуверенно сказал Граве. - Конечно, оно имеет некоторое сходство…
Милов возник неслышно, как и ушел.
- Идемте, - сказал он. - Тут спокойно.
- Дан, я не полезу в эту воду… в ней плавают мертвецы. Ужасно!.. Что это значит?
- Что убивают людей.
- Но почему, зачем?
- Боюсь, что мы это узнаем. Мужайтесь, Ева, другого пути нет. - Он остановился у самого уреза воды, прислушался. - Тут.
- Ладно, - со вздохом проговорила Ева. - Только на этот раз я пойду последней: уж очень густой загар ложится на голое тело от ваших взглядов.
- Я надеюсь, вы не подозреваете меня… - негодующе начал Граве.
- Да нет, конечно, - сказала Ева, - просто я в настроении шутить. Ну, идемте, не то я совсем замерзну, простуда и так уже мне обеспечена.
- Боюсь, что вызвать врача будет трудненько, - сказал Милов, ступив в воду и ногой пробуя дно. - Теперь никакой самодеятельности, ни шагу в сторону - огонь будет открыт без предупреждения. Не бойтесь: я тоже шучу…
Они медленно двинулись, слышался только легкий плеск, и лишь однажды Ева издала сдавленное «Ох!» - оступилась, видно, однако справилась и шла вместе со всеми, не отставая.
- Вы осторожно, - тихо сказал Милов, - тут дно паршивое.
- Это я уже поняла, - так же приглушенно отозвалась женщина.
Вода, которую они расталкивали сначала бедрами, потом грудью, казалось, стала еще жирнее, неприятнее на ощупь, чем была, в ней попадалось больше всякого плавучего мусора, потом проплыли еще два трупа. Один - ближе к левому берегу, к которому они направлялись, и тень почти совсем скрыла его от падавших на воду отблесков пожара; из-за них вода местами, казалось, сама то и дело вспыхивала холодным радужным пламенем. Другой труп проскользнул почти рядом; он плыл лицом вверх, но черты лица было не разглядеть, еще слишком темно было, и Милов лишь понадеялся, что это не тот был, чей снимок он видел и запомнил, кого нужно было встретить в Центре не далее как утром, которое все приближалось. На мгновение Милов поднял глаза к небу; оно понемногу затягивалось дымкой, слишком много всего в поселке уже сгорело и продолжало гореть, но дым, к счастью, проносило левее. И он не мешал дышать.
