— Ты первый, командир.
И Мартин первым полез в эту пещерную темноту.
Здесь хранилось все пилотируемое оружие, включая дистанционно управляемое, а также прочее мобильное, манёвренное снаряжение.
Мартин окинул взглядом помещение. В невесомости понятия «верх» и «низ» имели весьма расплывчатое значение. «Вверх» обычно означало движение к носу корабля, «вниз» — к корме: можно было подняться в отсек, спуститься из отсека, подняться к носу корабля и опуститься к третьему дому-шару.
Внутри арсенала находились миллионы крошечных роботов — производителей и манипуляторов. Они серыми пузырями покрывали унылые серо-коричневые стены и походили на спорангий на листьях папоротника; некоторые были размером с микроб, некоторые достигали метра в ширину, большая часть не превышала размера человеческого ногтя. Производители могли проникать в глубь поверхности планеты и из имеющегося там сырья создавать оружие массового уничтожения. Манипуляторы проникали в оборудование и технику противника и разрушали их изнутри.
На кронштейнах висели матово-серые трубы — толщиной около трёх метров и длиной от десяти до двадцати пяти метров. Цилиндры — яйцеобразные, блюдцеобразные, в виде запакованных сосисок с шипами, от пяти до двадцати пяти метров в поперечнике — были сложены в два, а кое-где и в три ряда. Все вооружение окутывало специальное ограничивающее поле.
Каждый раз, посещая арсенал оружия, Мартин чувствовал себя, как в музее абстрактной скульптуры или — в голову приходило странное сравнение — как внутри гигантской бактерии.
Стиль помещения, если вообще можно говорить о стиле таких примитивных форм, был вполне в духе роботов, Центрального Ковчега и Корабля Правосудия: утилитарность, приглушённые тона, повсюду мягкий, ничем не покрытый металл.
Когда-то Мартин, не поленившись, пересчитал все оружие, находящееся на борту корабля: девяносто единиц, не считая тех, что, как пузыри, торчали из стен.
— Давайте начнём, — предложила Стефания и устремилась к бомбардировщику. Вскоре все стояли рядом с лично к ним приписанными небольшими кораблями-челноками.
Двери бомбардировщиков и снайперов с лёгким шипением отворились. Дети, ловко подсаживая друг друга, залезли в машины. Как только люки бесшумно закрылись, трапы сразу же исчезли.
Мартин занял своё место последним и тут же ощутил, как кресло начало трансформироваться, плавно облегая его тело.
— Это судно принадлежит Мартину Кедру, — объявила машина холодным металлическим голосом. Мартин не понимал, почему голоса машин, голоса момов и голос мозгового центра так сильно отличаются друг от друга. Он был убеждён, что все они — единое целое, и, тем не менее, голоса кораблей были металлическими, момов — тёплыми, но безликими, а голос мозгового центра, который дети слышали очень редко — мягким и приятным.
