Рисковать своей жизнью ради этого обмена – вот что представлялось Хорнблауэру наименее логичным, но логика, – с горечью подумал он, – не имеет ничего общего с патриотизмом, а голые факты – наименее значимые, если речь идет о судьбе целого народа. Кстати, английские методы решения ирландского вопроса также не выдерживают никакой критики. Вне сомнения, для ирландцев Тони Вольф, Фитцджеральд и теперь Барри Маккул представляются настоящими героями-мучениками, а ведь ничто так не вдохновляет мятежников, как пара-тройка мучеников, павших в борьбе за святое дело. Казнь Маккула только подольет масла в огонь, который англичане тщетно пытаются погасить. Два народа, движимые сильнейшими чувствами – самосохранения и патриотизма – сошлись в смертельной схватке, конца которой не предвидится еще много лет.
В кают-компанию вошел Бакленд, первый лейтенант «Славы». У него был крайне озабоченный вид – как это свойственно всем первым лейтенантам, на плечах которых лежит груз ответственности за все, что происходит на линейном корабле. Он окинул взглядом собравшуюся компанию и все присутствующие, почувствовав, что кое-кому вскоре предстоит выполнять крайне неприятное поручение, потупились, избегая встречаться с этим взглядом. Однако неизбежное свершилось – с губ Бакленда сорвалось имя самого младшего из офицеров:
– Мистер Хорнблауэр!
– Сэр! – ответил Хорнблауэр, прилагая все силы, чтобы безнадежность не слишком явственно звучала в его голосе.
– Я собираюсь назначить вас ответственным за пленного.
– Сэр? – снова произнес Хорнблауэр, теперь уже с вопросительной интонацией.
– Харт будет давать показания перед трибуналом, – пояснил Бакленд – удивительно, что он вообще снизошел до пояснений, – а наш начальник корабельной полиции, как вы знаете – полный дурак. Я же хочу, чтобы Маккул предстал перед судом живым и здоровым и я намерен, чтобы таким же он оставался и… некоторое время после заседания трибунала. Я повторяю собственные слова нашего капитана, мистер Хорнблауэр.
– Есть, сэр! – ответил Хорнблауэр, ведь ничего другого он и не мог ответить.
– Смотрите, чтобы Маккул не выкинул шуточки на манер Тони Вольфа, – посоветовал Смит.
Тони Вольф перерезал себе горло в ночь перед казнью и умер неделю спустя.
– Если вам что-нибудь понадобится, мистер Хорнблауэр, обращайтесь прямо ко мне, – добавил Бакленд.
– Есть, сэр!
– Фалрепные, к трапу! – неожиданно донеслось с верхней палубы и Бакленд заторопился наверх; приезд старшего офицера означал, что члены трибунала начали собираться на «Славу».
