30 июня пришла телеграмма от Гитлера с требованием немедленно выполнить свои союзнические обязательства и ударить по СССР с востока. Получив телеграмму от посла Отта, Мацуока на заседании Совета министров зачитал ее. Но и телеграмма не убедила его коллег, которые не хотели спешить. Военный министр Тодзио и стоявшие за ним генералы не были склонны недооценивать мощь Советского Союза и боевые качества его дивизий. Пока немцы дойдут до Урала, считали они, будет достаточно времени, чтобы захватить Сибирь и Советский Дальний Восток. Было и еще одно важное соображение, повлиявшее на позицию руководства японской армии: на юге, в Индонезии, были большие запасы нефти, без которой нельзя было вести войну. Только поставив под контроль Индонезию, можно будет направиться на север.
Окончательно этот вопрос решался правительством в присутствии императора 2 июля 1941 г. Премьер-министр Коноэ представил на совещании «Конспект национальной политики в свете современного положения». В конспекте излагалась политика усиления действий на юге и ожидания на севере. Первым шагом должна была быть оккупация Французского Индокитая — на этот раз без дипломатических условностей. Затем выступил генерал Сугияма, который сказал: «Если германо-советская война будет развиваться благоприятно для нашей империи, полагаю, мы сможем применить силу, для того чтобы разрешить эту проблему и обеспечить безопасность наших северных рубежей». Начальник Генерального штаба ВМФ адмирал Нагано также поддержал южный вариант. Неожиданным диссонансом прозвучало выступление председателя Тайного совета Хары, который заявил, что нападение Гитлера на Советский Союз — шанс, который никогда больше не повторится. «Я желаю избежать войны с Соединенными Штатами И убежден, что они не вступят в войну, если мы нападем на Советский Союз. Война же в Индокитае скорее вызовет ответную реакцию англосаксов».
Последнее слово осталось все-таки за Сугиямой, за которым стояли Коноэ и Тодзио. «Я убежден, — сказал он, — что Америка не вступится за Индокитай. Советский Союз еще рано сбрасывать со счетов. Мы должны подождать 50 или 60 дней. И только если мы убедимся, что Германия наверняка побеждает, наступит наша очередь».
Совещание завершилось подписанием официального документа, к которому была приложена государственная печать. Осторожность взяла верх. Жертвой этой полемики стал Мацуока, поклонник Гитлера, ярый сторонник нападения на Советский Союз. Чтобы отделаться от него, пришлось пойти на хитрость. 16 июля Коноэ предложил всему кабинету уйти в отставку (Мацуока был болен и не смог прийти на заседание). На следующий день отставка была принята императором, участвовавшим в этом дворцовом заговоре. Еще через день был сформирован новый кабинет. Состав его остался почти прежним, только пост министра иностранных дел занял Тойода, имевший репутацию проамериканца.
