Паша развязал пачку и подал ее мне.
– Ты помнишь те письма, что я тебе передал? Так вот, я тогда не сказал, кому они были адресованы, теперь могу сказать – Юле.
– Она арестована! – перебил я.
Паша посмотрел на меня с удивлением:
– Откуда ты знаешь?
– Да я ее только что видел на площади с чайханами. Помнишь?
И я пересказал Паше все детали той сцены, свидетелем которой я был.
По мере того как я рассказывал, лицо Паши темнело и пальцы рук становились беспокойнее.
– Что-то мне все это не нравится! – промолвил он. Брови его были нахмурены, глаза смотрели вниз в одну точку. Внезапно он схватился за трубку: – Тюрьма! К вам привели арестованную Баранович Юлию Викторовну. Что? Не понимаю. Не привели, а принесли… Немедленно врача.
Он посмотрел на меня, что-то быстро соображая. Через секунду он вновь покрутил ручку, взял трубку и вызвал другой номер:
– Это Паша. Что, не взяли его?.. Ребята еще внизу?.. Он виделся с ней по дороге, когда ее вели. Как виделся? Конвой прошляпил… Так не взяли еще?.. Решили взять после первого допроса Баранович?.. Нет, надо сейчас же, вышло плохое дело… Подождите, я сойду вниз и пойду с ними.
Паша торопливо открыл ящик стола, сунул браунинг в карман и на ходу бросил:
– Пойдем, Глеб.
Внизу навстречу нам поднялись трое крепких загорелых людей.
Паша спросил их:
– Вы знаете киоск с водой, где грек?
Те кивнули.
– Надо взять его, – сказал он. – Мы пойдем дорогой, а вы выйдете проулком сзади киоска. Я и Глеб подойдем пить воду, а вы сорвите заднюю дверь и берите. Понятно?
Те опять кивнули.
4
Мы опоздали буквально на несколько минут. Киоск был пуст, и даже не была спущена ставня. Куда он делся?
– Спросим чайханщика, – посоветовал я.
Тот охотно объяснил, что минуту тому назад погонщик и грек взобрались на верблюда, и он унес их.
– Смотри, – схватил нас чайханщик за руки.
Примерно в ста или ста пятидесяти саженях, там, где дорога, по которой мы пришли, делала плавный поворот, вымахнул знакомый мне громадный, сильный и грациозный верблюд, на горбу его отчетливо виделись две фигуры.
Паша схватился было за револьвер, потом досадливо отмахнулся:
– Мух бить из этого. Сюда бы винтовку.
Мерно раскачиваясь, верблюд неуклонно уходил своей гигантской иноходью.
– Скорее назад в ревком! – крикнул Паша после минутного размышления. – Может быть, удастся перехватить их.
Мы бросились назад в ревком. Паша исчез в одной из дверей, потом вышел оттуда и на ходу бросил мне:
– А теперь давай, пока не поздно, – в тюрьму. Лошадь есть.
