– Молодое пополнение, – ввинтился Муха, – Доброволец. Решил пороху понюхать.
– Да ну? – небритый с любопытством уставился на Вадима.
Варегов нерешительно посмотрел на него, не зная, что ответить. Он не мог определить, что удивило этого высокого, из-за двухнедельной щетины казавшегося тридцатилетним, солдата: прибытие давно ожидаемого пополнения или наличие добровольца в этих краях.
Небритый не стал долго интриговать Вадима:
– Ну и дурак ты, доброволец! – и надвинул ему панаму на нос.
Вадим обиженно засопел и резким движением вернул панаму в исходное положение.
– С характером бача! – то ли удивленно, то ли насмешливо резюмировал длинный, – Но дурак…
– С характером! – поддакнул Мухин, – Тут вчера я хотел с него «эксперименталку» снять – не дался. Надо молодому профилактическую беседу организовать…
– Мухин! – обернулся длинный к «черпаку», – Ты знаешь, что муха – источник заразы? Что-то ты в последнее время больно борзый стал. Как мухи перед переменой погоды. Хиляй отсюда, не разводи эпидемию на солнцепеке. Видишь, с человеком разговариваю…
– А я чо? – дернул плечом Муха, – Я ничо. Я тебе не мешаю.
– Через плечо. Ты не слишком обижай молодого. Добровольцы, как и дураки, у нас всегда в цене. А этот, может, еще поумнеет. Если успеет…
Мухин перекинул автомат с одного плеча на другое и отошел.
… – Ты чем на «гражданке» занимался? – спросил неожиданный заступник Варегова.
– Учился.
– Где?
– В университете.
Он не любил затрагивать эту тему. В роте, еще там, на Дальнем Востоке, из его призыва студентов было трое. На первых порах они, имевшие несчастье поступить в вузы без военных кафедр или, как Вадим, вылетевшие за хвосты, сильно выделялись из остальной рабоче – крестьянской массы. Это, естественно, не способствовало обоюдному сближению.
– В каком университете учился? – вопрос был задан быстрее обычного и более заинтересованно.
Вадим, подчиняясь новому темпу, ответил так же быстро:
– В Московском.
– Москвич? – полупрезрительная гримаса скользнула по лицу небритого.
Вадим его прекрасно понял: москвичей в его роте тоже не любили. Чаще всего – за столичный снобизм. Правда, Варегов знал и исключения…
– Нет, я из Ярославля.
– Почти земляк… А почему в армию попал? В МГУ же военная кафедра есть.
– Вылетел…
Что-то неуловимое в этом высоком небритом парне при всех его манерах, одежде и взгляде, выдававших бывалого, знающего себе цену солдата, было от той жизни, которую оставил за спиной семь месяцев назад Вадим. Интонация их разговора напоминала обмен паролями среди кровожадных джунглей: «Мы с тобой одной крови – я и ты!»
