– Кого именно? – осведомился незнакомец очень вежливо, но несколько странно выговаривая слова.
«Белого черта», – чуть не сказала Марина, но вовремя спохватилась и промолчала.
– Я видел line Ziege, – сказал человек, все так же странно, с отчетливым акцентом. И повторил по-русски: – Коза, так, правильно? Очень громко кричать… мяукать… Нет, не знаю, как по-русски!
– Вы немец? – наконец-то дошло до нее.
– Австриец, – проговорил мужчина мягко. Глаза его были затенены длинными ресницами, и Марина раздраженно поморщилась. Она не терпела длинных ресниц у мужчин!
Австриец встревожился, почувствовав ее недовольство:
– Вы не выдадите меня полицай?
– Зачем?! Почему?! – непомерно удивилась Марина. И тотчас сообразила: – О… вы пленный?
– Ja, ja, – кивнул он с улыбкой, и она увидела блеск его зубов в лунном свете. – Nat?rlich!
– Как вы здесь оказались? Ведь ваш лагерь далеко, на Николо-Александровской пристани.
– О нет, я не оттуда. Мы сейчас стоим в казармах, Артиллерийская гора, близко здесь… близко сюда.
– А что вы здесь делаете? – спросила Марина, попытавшись сесть.
– Нет, нет, лежать, лежать! – строго велел австриец. – Возможно, вы ударять ваш голова. Я очень виноват. Я вас пугать. Я видеть коза… нет, я слышать коза, который очень громко кричать…
– Ну и что вы с ней сделали? – перебила Марина. – Почему она теперь молчит? Вы ее застрелили?!
И она привстала было, но руки австрийца снова мягко надавили на ее плечи:
– Verboten! Нельзя! Надо лежать. Почему вы говорить, я стрелял коза? Я ее… как это… спасать!
– Вы вытащили ее из могилы? Сами? Один? – не поверила Марина.
А мужчина поглядел лукаво:
– Нет, мы были два. Теперь он уходить, а я остаться с вами.
– Почему?
Он смотрел задумчиво:
– Я виноват. Я вас пугать. Я должен помогать. Я уже помогал вам. – Он улыбнулся, глядя ей в глаза: – И… es ist sch?n… это красиво.
– Что?! – Толстый Мопс, Мопся Аверьянова вытаращила глаза. Слово «красиво» по отношению к ней?!
– Красиво, да, – повторил австриец. – Когда красивая женщина лежит, она такая… она как будто… sie wartet seinen Mann… она ждет своего мужчину.
Марина растерянно моргнула, глядя в его затененные длинными ресницами глаза. Он улыбнулся, вздохнул. Рука шелохнулась на ее плече, палец медленно прошелся по ключице, скользнул в ямочку на горле и замер там, словно в нерешительности.
Марина закрыла глаза. Чудилось, внизу ее живота возник и ринулся вверх, к голове и сердцу, огненный ком, причиняющий сладкую боль. Прохладные пальцы австрийца проникли под расстегнутый ворот платья, погладили грудь, накрыли ее ласковой чашечкой, легонько потерли сосок. Марина тихо ахнула и обняла австрийца одной рукой, другой нетерпеливо таща вверх подол своего платья…
