Савушкин кивнул на принесённые пакеты.
— На фрукты налегай, Олег. Витамины вещь полезная.
— Спасибо.
— Привет тебе от всех офицеров управления. Переживают за тебя, желают скорейшего выздоровления.
— Им тоже всем привет.
— Как самочувствие?
— Ничего. Встал бы и пошел. Два месяца без движения, устал. Работать хочется.
— Поправляйся. Дело найдётся.
Конечно, полковник говорил эти слова для поддержания духа тяжело больного человека, Олег это понимал. Какой может быть разговор с инвалидом, и какое в милиции может сыскаться дело для человека с перебитой рукой и безногого?! Здоровые и то по двадцать всего лет служат. А тут — калека.
Тропинин вручил Нине Алексеевне конверт.
— Это на лечение. Врачей заставляйте лечить Олега лучшими лекарствами.
— Они стараются, Виктор Ильич.
— Вот и хорошо. Надо парня на ноги поставить.
Тут генерал осёкся, понимая, что в привычной этой фразе в данном случае звучит некая двусмысленность, но тем не менее твёрдо закончил:
— На ноги его поставить, поднять с койки — наша задача. Твоя, Олег, кстати, тоже. Не раскисай. Ты — офицер милиции, боец. Им и оставайся.
— Буду стараться, товарищ генерал.
— Вот и молодец, — Тропинин, а за ним и Савушкин поднялись. — Извините, Нина Алексеевна, дела. И докторá предупреждали, чтобы мы не очень больного утомляли.
— Спасибо, что пришли, Виктор Ильич. И вам, Юрий Николаевич.
Нина Алексеевна проводила гостей до выхода. В коридоре Тропинин сказал:
— В случае какой необходимости, сейчас же звоните, Нина Алексеевна. Мне в приемную, или, вот, Юрию Николаевичу.
Савушкин протянул женщине визитку.
— Меня легче застать, Нина Алексеевна. Звоните в любое время. Можно и домой, после девяти вечера, раньше я редко приезжаю.
Мать поклонилась им в пояс, чем смутила высокое милицейское начальство: бывшие эти советские люди не привыкли к такому обхождению. Полковник Савушкин в своё время начинал в милиции простым водителем, а генерал Тропинин прошел всю служебную лестницу, начиная с участкового.
Такие стояли перед Ниной Алексеевной милицейские «шишки».
* * *
Примерно через неделю после этого визита приехала Марина. Вошла в палату взволнованная, с напряжённым взглядом, со спадающим с плеч белым халатом-накидкой.
— Здравствуйте, — сказала негромко, немного растерянно: она, молодая цветущая женщина, не бывала раньше в таких вот палатах, где лежат тяжело больные люди, где сильно пахнет лекарством, где борются за жизнь и не всегда эта борьба кончается успехом.
