— Обожаемая Леонора, — воскликнул граф, — это вы наносите мне смертельное оскорбление! Ваша непомерно строгая добродетель встревожена совершенно напрасно. Как! За то, что я удостоился счастья снискать вашу благосклонность, мне перестать уважать вас? Какая несправедливость! Нет, сударыня, я знаю всю цену ваших милостей, они не могут поколебать мое уважение к вам, и я готов сделать то, чего вы требуете от меня. Я завтра же переговорю с сеньором доном Луисом, я употреблю все усилия, чтобы он согласился осчастливить меня. Но не хочу от вас скрывать: у меня мало на это надежды.
— Что вы говорите! — воскликнула изумленная Леонора. — Как может мой отец отказать человеку, занимающему такое высокое положение при дворе!
— Ах! Из-за этого-то положения я и боюсь отказа, — возразил Бельфлор. — Это вас удивляет? Вы сейчас перестанете удивляться.
Несколько дней тому назад, — продолжал он, — король объявил, что хочет меня женить. Он не назвал по имени ту, которая мне предназначается; он только дал мне понять, что это одна из лучших партий при дворе и что сам он желает этого брака. Тогда мне еще не было известно ваше отношение ко мне, — вы сами знаете, что из-за вашей строгости я до сих пор не мог ничего узнать о нем; поэтому я не выказал никакого сопротивления монаршей воле. После этого, судите сами, захочет ли дон Луис рисковать навлечь на себя гнев короля, согласившись выдать за меня свою дочь?
— О, разумеется, нет! — сказала Леонора. — Я знаю батюшку. Как бы ни было ему лестно родство с вами, он скорее откажется от него, чем решится разгневать короля. Но если бы отец и не противился нашему браку, мы ничего не выиграли бы, ибо как бы вы могли, граф, предложить мне руку, которую король хочет отдать другой?
— Скажу вам откровенно, я в большом затруднении, сударыня, — ответил Бельфлор. — Однако надеюсь, что ввиду благосклонного отношения ко мне короля мне удастся повлиять на него и предотвратить грозящее мне несчастье. Вы даже можете помочь мне в этом, прекрасная Леонора, если находите меня достойным быть вашим мужем.
— Как же могу я помочь расстроить брак, предначертанный королем? — удивилась она.
— Ах, сударыня, — пылко возразил граф, — если вы не откажетесь от моей любви, я сумею остаться вам верным, не навлекая на себя монаршего гнева. Позвольте мне, прелестная Леонора, — прибавил он, став на колени, — позвольте мне обвенчаться с вами в присутствии госпожи Марселы, — эта свидетельница поручится за святость нашего союза. Тем самым я без труда избавлюсь от ненавистных уз, которыми меня хотят связать. Если и после этого король будет настаивать, чтобы я женился на особе, которую он мне предназначает, я брошусь к ногам монарха и скажу ему, что давно люблю вас и тайно с вами обвенчан. Как бы ни желал он женить меня на другой, он слишком добр, чтобы разлучить меня с женщиной, которую я обожаю, и слишком справедлив, чтобы нанести такое оскорбление вашей семье. Как ваше мнение, благоразумная Марсела? — прибавил он, обращаясь к воспитательнице. — Что скажете вы об этом плане, внушенном мне любовью?
