Шею Стрелков тоже вымазал кремом. Потом, заглянув в пахнувшую нафталином глубину шифоньера, снял с вешалки ярко-красное пальто с воротником из вылезшей нутрии. Надел. Пальто было ему тесновато, рукава – коротковаты. Кистей рук видно не было, но Стрелков не стал мазать их кремом. Основной принцип «экипировки» был им понят и он уже хотел снять пальто, как кто-то с улицы стукнул в окно. Стрелков метнулся было по инерции к занавешенному тюлем окну, но вовремя передумал. Тут в дверь постучали. Он затаился. Обводя комнату растерянным лихорадочном взглядом, он стоял, прикрывшись открытой дверцей шкафа, словно в комнату мог кто-то войти. И тут кто-то на самом деле вошел в дом – приглушенно хлопнула входная дверь. Стрелков задрожал.
– Ната-а, – услышал он аукающий голос, принадлежавшей, по всей видимости, пожилой женщине, – я тебя видела…
Шаги неумолимо приближались.
– Ната! – голос зазвучал требовательнее.
В узком проходе между комнатами выросла тучная фигура одышливой старухи. Ее короткие седые пряди были заправлены под коричневую капроновую косынку. Громоздкая и неповоротливая, она закрыла весь проем, удивленно глядя под дверцу шкафа, из-под которой справа торчал край красного подола. Потом старуха прошла к окну и повалилась на кровать – выскочивший из-за дверцы Стрелков сбил ее с ног. Та дико завизжала, опускаясь тучным телом на дребезжащие пружины кровати – ей удалось сделать пару шагов задом, в противном случае она бы рухнула прямо на пол. От растерянности Сергей встал как вкопанный, не зная что предпринять. Старуха очумело таращилась на Стрелкова, из ее открытого рта вырывались крики вперемешку со стонами.
– А-а-а-а! – крик застрял у нее в горле.
– Молчи, дура! – раздраженно скомандовал Стрелков и механически стал стягивать с себя пальто.
Его голос поверг старуху в еще большую панику. Она протяжно и речитативно вопила. Ее вопли напоминали рев вьюги, переходящий в вой пилорамы. Когда же ее испуганным взорам, как только Стрелков сбросил с себя пальто, предстала кромешная пустота под ним, бабка издала задушенный звук, почувствовала дурноту, качнула своей огромной шарообразной головой и потеряла сознание. Стрелков рассудительно не стал бить ее по мясистым, морщинистым щекам, а ринулся к умывальнику. Над ним тускло мерцал узкий кусок зеркала. Внизу, на деревянной полочке, в пластмассовой мыльнице покоился большой кусок хозяйственного мыла. Стрелков быстро открыл воду, намылил лицо, шею и стал смывать макияж. На миг в зеркале он увидел воздушно-капельные очертания своего лица. Не став ждать, когда оно полностью высохнет, он выбежал из квартиры.
