А в этот время Стрелков затеял фейерверк из отверток, камешков, каких-то железок, клочков пожелтевшей бумаги, газет. Бабка и Данилыч с боязливым удивлением наблюдали за всеми этими цирковыми номерами. Потом дошла очередь до табуреток, подушек, одеяла – их Стрелков не подбрасывал, а передвигал туда-сюда, кидал на диван, подбирал, свертывал-развертывал.
– Я есть, есть, есть! – возбужденно восклицал он.
– Чудеса-а-а! – подивилась старушка, – что же это с ним стало?
– Невидимым стал! – гордо заявил Стрелков, – так что, убедился?
Данилыч подавленно кивнул. В тайне он надеялся, что голос исчезнет, а предметы застынут на своих обычных местах. Он даже был согласен на беляк, но принять разумом новое качество своего друга отказывался, несмотря на коловращение отверток и подушек.
– Дудин, ну сколько можно? – Макс выбросил в приоткрытое окно окурок и в упор посмотрел на своего шефа. – Почти сутки здесь торчим, а толку – ноль. Делать нам что ли больше нечего?
Было видно, что он заметно устал и немного нервничает.
– Это и есть дело, Макс, – спокойно ответил Игорь Васильевич.
Он взял полупустую бутылку минералки, стоявшую между сиденьями и, отвернув пластиковую пробку, сделал несколько глотков. Дудин и сам начал было подумывать, что они теряют время, поджидая этого Стрелкова, но тут в дальнем конце дома появилась крепко сбитая шатенка лет тридцати в широкополой шляпе. Соблазнительно покачивая чересчур широкими бедрами, обтянутыми пестрыми сине-белыми бриджами, она приближалась к подъезду. На лице у нее были большие солнцезащитные очки, через плечо перекинута плоская сумка из соломки, а огромный бюст стягивала майка такого же как и бриджи цвета.
– Глянь-ка, расфуфыренная фуфырка, – кивнул в сторону дамочки Игорь Васильевич.
– Ага, – усмехнулся Макс, облизываясь, – с такой бы покувыркаться на сеновале.
– Козел ты, Макс, – осадил его шеф, – при чем здесь сеновал?
– Ты думаешь, это его жена? – Макс встрепенулся. – С чего это ты взял?
– С того самого, дурень, ты только стрелять классно можешь, а мозгами шевелить не хочешь, – поддел его Игорь Васильевич. – За сутки она здесь появилась первый раз, идет уверенно, значит, возвращается домой. Одета… – он на секунду задумался, – словно отдыхала на природе. Дома не ночевала, поэтому можно предположить, что ездила за город куда-нибудь. И потом, должен же кто-то появиться у них в квартире. Всех остальных жильцов подъезда за эти сутки я уже сфотографировал.
