Беседовали с лейтенантом. Я спрашивал:
– Позволяете ли вы хотя бы на несколько минут всем солдатам покидать свои места у экранов?
– По Боевому уставу не положено, однако случаются ситуации…
Лейтенант, видно, понял «ситуацию», которую я застал, и старался смягчить мои впечатления. Передо мной был умный парень, и этим он мне нравился.
– Минута-другая ничего не решает; за минуту самолет пролетит десять километров, и мы его все равно поймаем. А кроме того, станции поставлены в шахматном порядке и покрывают все пространство от севера до главных промышленных городов. На западе, востоке и на юге действует такая же система. Москва и Ленинград окружены семью поясами радарного слежения.
Лейтенант улыбнулся и заключил свой рассказ словами:
– Так что, товарищ капитан, не беспокойтесь: мы свою службу знаем. Хлеб едим не даром.
Он уже понял, что я не очень-то сведущ и серьезную инспекцию провести не смогу. И с чувством снисходительного превосходства разъяснял суть дела. Впрочем, чувствовалась в его словах и тревога: вдруг как напишет донесение, обвинит в срыве дежурства?
– А вы какую должность занимаете в штабе?
– Я журналист. Газеты у нас еще нет, но двух работников уже прислали.
– Наверное, вам дали задание проверить, налажено ли у нас беспрерывное дежурство?
– Да, именно так и сказали.
– И что же? Какое у вас составилось мнение?
– Вошел на станцию, а там никого нет. Сержант что-то говорил в оправдание, но я его плохо понял.
– Ну, да, сержант на язык горазд; но только стоит мне отлучиться, как он непременно что-нибудь вытворит. Тут, конечно, полного срыва дежурства нет, станция-то работает, но Боевой устав он нарушил. Если можно, вы нас простите, а я подобного больше не допущу.
– Хорошо, я вам поверю, – обрадовался я, убедившись, что лейтенант честно во всем признается и серьезно относится к делу. – Докладывать не стану, а то ведь… знаете, какой приказ Верховного Главнокомандующего?
– Да, отдают под трибунал, а тот… – он чиркнул по шее, – секир башка. А расставаться с жизнью в моем возрасте – ох, как неохота.
Мы пришли в его комнату,– она находилась в той же солдатской казарме. Лейтенант достал бутылку вина с яркой иностранной наклейкой, налил мне в красивый фужер, – тоже, видно, не нашего происхождения, заговорил доверительно:
– Тут у нас дружба с норвежцами; они, правда, к нам не ходят, а нас охотно принимают.
– Но как же вы переходите границу?
– А тут рядом пограничная застава, а начальник мой приятель. Хотите, познакомлю вас?
