Кузина и Кузен с хохотом и приплясом тащили мою кофту. Уж не знаю, что их так рассмешило, могу только догадываться – они вели кофту за два рукава, как барбоса на задних лапах, и оказывали ей разнообразные знаки внимания.
Я зажала в кулаке зажигалку и закашлялась. Чтобы привлечь к этому событию внимание, еще и застонала – негромко, но очень выразительно.
Все повернулись ко мне.
– Сколько раз я тебе говорила – не смей нюхать этот дым! Ишь, уселась в самое облако! – мгновенно встряла Кузина. – Курица копченая! Это в твоем-то положении!
– Меня продуло на реке! – возмутилась я. – И дым тут ни при чем.
– И ты простывшая сидишь на улице? Держи свою кофту! Впервые вижу такое безответственное отношение к своему здоровью. О режиме я уж молчу!
Режим! Кузина, охраняющая мой режим! Я поклялась в душе обязательно напомнить ей про режим, когда в очередной раз проворонит последний автобус, последнюю электричку и последнюю маршрутку и явится ко мне ночевать в три часа ночи.
– Режим мне на фиг сдался, можно подумать, что я его раньше соблюдала! – с чувством собственного достоинства ответила я. Ответила, зная, что разыгравшаяся Кузина не любит противоречий.
– Мало ли чего ты раньше не соблюдала! Раньше ты только о себе думала. Эгоистка!
Ей удалось выпроводить меня из-за стола и с торжеством отвести к тете Милде.
– Тетя Милда, мне действительно не по себе, – пожаловалась я, когда Кузина вернулась в компанию. – Мне бы прилечь…
– Это сперва свежий воздух тебя одурманил, а потом мужики обкурили, – спокойно объяснила тетя Милда. – Сейчас пойду их разгоню. Полночь скоро.
Этого только не хватало!
– Не надо их из-за меня разгонять! – взмолилась я, – Я же к ним туда больше не пойду! Завтра выходной, рано вставать им незачем, пусть посидят! Просто я такая дохлятина… А кто эти ребята? Моряки, что ли?
– Виестур – наш сосед, а остальные – черт их знает! Мешки моему старику дотащили. Ну, нельзя не угостить. Сам-то он в четыре захода эти мешки бы таскал.
Виестур – это, кажется, был смуглый блондин.
Не объясняя, что за мешки такие, тетя Милда повела меня в дом, в бабкину комнату. Там помещались только узкая кровать и старинный шкаф, расписанный цветами. Такие шкафы я раньше только в этнографическом музее видела.
– Вот сюда можешь платье повесить. Сюда я тебе стакан компота поставлю, чтобы случайно ночью не опрокинула. Окно вот так закрывается. Сумку можешь поставить сюда, в угол…
Тетя Милда неторопливо стелила постель, и вдруг я поняла, что никогда не буду такой, как она, – толковой хозяйкой, направляющей всю жизнь большого семейства без суеты, с пониманием всех и каждого. Я опоздала – в мои годы тетя Милда была уже матерью сына и дочки, думала о том, что и третий ребенок в доме не лишний, а бодрая и деятельная свекровь не слеша приучала ее вести большое усадебное хозяйство. Я опоздала – я уже не податливая глина, из которой можно лепить то, что требуется по обстоятельствам. Меня уже вылепили и обожгли…
