Кто смеется последним | страница 6



Обладателя ее я видел впервые. Он был молод, оборван и лишен одного глаза, зато другой пылал лихорадочным возбуждением. Едва я открыл дверь, он обрушил на меня невнятный поток слов, произнесенных, по моим предположениям, на итальянском и, следовательно, владей я этим языком, сообщавших мне о Раффлсе. Я вспомнил о языке жестов и втащил незнакомца внутрь, не обращая внимания на его сопротивление и недоверчивый, дикий взгляд единственного глаза.

— Non capite?[2] — вскричал он, когда, преодолев поток высказываний, я втянул его в коридор.

— Ни слова, будь я проклят! — ответил я, по тону вопроса угадав содержание.

— Vostro amico[3], — залопотал он, а потом стал повторять: — Росо tempo, poco tempo, poco tempo![4]

Наконец-то мне пригодилась школьная латынь. «Мой друг, мой друг и очень мало времени!» — с ходу перевел я и кинулся за шляпой.

— Ессо, signore![5] — закричал итальянец, выхватывая из моего жилетного кармана часы и тыкая грязным ногтем сначала в длинную стрелку, а потом в цифру двенадцать. — Mezzogiorno…[6] poco tempo… poco tempo!

Я тут же расшифровал: сейчас одиннадцать двадцать, а к двенадцати нам надо быть на месте. Но где, где? Что за нестерпимая мука — спешить на зов, не зная и не имея возможности узнать главного. Но я и тут не потерял присутствия духа и находчивости, которая росла и крепла буквально на глазах, и перед уходом засунул носовой платок между молоточком и корпусом звонка. Теперь доктор мог трезвонить до изнеможения, не надеясь привлечь мое внимание.

Я почему-то ожидал увидеть у дверей кеб, но ожидания не оправдывались, и кеб мы поймали лишь на Эрлз-Корт-роуд, а точнее, на стоянке, до которой бежали от самого дома. Через дорогу, как известно, возвышается колокольня с часами, и, взглянув на циферблат, мой спутник всплеснул руками: стрелки приближались к половине двенадцатого.

— Росо tempo… pochissimo![7] — простонал он и потом крикнул кебмену: — Блумбури скувер, numero trentotto![8]

— Блумсбери-Сквер! — наугад гаркнул я. — Дом покажу, когда подъедем, гони не останавливаясь!

Мой попутчик откинулся на сиденье в углу и переводил дух. В маленьком зеркальце я увидел, что и моя физиономия изрядно покраснела.

— Неплохая пробежка! — воскликнул я. — Знать бы еще, что там стряслось. Неужели тебе не передали записку?

Я, конечно, понимал, что никакой записки нет, но все равно начал выразительно водить пальцем по ладони. Он пожал плечами и покачал головой.

— Niente, — сказал он. — Una questione di vita, di vita!