– Я занимаюсь ядерной физикой.
– Область, мне мало доступная, – как будто сожалеюще сказал врач.
– М-м-м… Одно время я делал Бомбу.
Бомба – так называли это со времен Изделия № 1. С тех пор, какие бы метаморфозы ни претерпевала ее конструкция, ее разрушительная мощь и ее носители, там, где было можно о ней говорить, ее называли Бомбой.
Михаил Степаныч чуть приподнял брови и сделал затяжку.
– Э-э… я так понимаю – атомную, водородную и так далее бомбу?
– Да.
Странно, что Боря, при своей вулканической несдержанности на язык, ничего об этом ему не сказал.
Врач как будто понимающе (и в лице его даже как будто уменьшился интерес) неторопливо покивал головой, и Иван Ильич замолчал – ожидая, что врач ему скажет, что же он понял. И действительно – после минутной паузы Михаил Степаныч спросил:
– Видимо, у вас возникли… какие-то нравственные проблемы? В связи с тем, что вы разрабатываете орудие уничтожения?
Иван Ильич покачал головой.
– Несколько лет назад я перешел в другую лабораторию. Сейчас я занимаюсь чисто теоретическими исследованиями.
– Извините, а с чем это было связано?
– Это произошло, когда соперничество с потенциальным противником потеряло в моих глазах всякий смысл… когда суммарная мощность боеприпасов превысила потребную для уничтожения человечества.
– То есть совершенствовать бомбы стало бессмысленно, – сказал врач.
– Ну, в общем да… Главное было уже не бомбы, а носители и защита от них. И, как ученому, заниматься тем, что бессмысленно, мне стало неинтересно.
– Значит, ваши, так сказать, морально-этические взгляды не сыграли здесь никакой роли?
– Сыграли. Просто сначала я понял чисто техническую бессмысленность дальнейшей разработки вооружений… я помню, мне пришла на ум такая фантасмагория: поскольку в глобальной войне мир будет все равно уничтожен, то для так называемого удара возмездия совершенно излишне тратиться на ракеты и прорыв ПВО: проще взорвать все свои бомбы на своей территории, ведь все равно пропадать, – и в мире ни одной живой души не останется… Так вот, сначала я понял бессмысленность всей этой гонки… вообще странно, что раньше не понял, но вы ведь знаете, наука затягивает и отнимает порой здравый смысл… в тех областях, что лежат вне ее, – а уже потом, как следствие этого осознания, изменились и мои взгляды на производство оружия вообще. Я пришел к выводу, что в этом направлении работать преступно.
– И вы считаете, что… ядерный паритет, например, не нужен?
