Несколько мгновений стоял Пират на берегу, потом прыгнул в воду и поплыл к Жилкину.
Он уже видел хозяина, тот махал ему рукой, но вдруг его оглушил рев мотора. Неподвижно застывшая машина вздрогнула и двинулась с места.
Пират не видел, как она оторвалась от воды. Оскалив зубы и выпучив глаза, он изо всех сил плыл к берегу и, выскочив на сушу, скрылся в кустах.
Прошло не менее часа, прежде чем он снова решился приблизиться к озеру. На том самом месте, где недавно стоял самолет, теперь плавали утки. Дрались и оглушительно кричали два селезня. Утренний ветерок легкими шкваликами налетал на озеро, тревожил водную гладь. Темно-зеленое озеро мгновенно, словно рыбьей чешуей, покрывалось крохотными серебристыми волнами.
Пират долго стоял на берегу, смотрел на пустынное озеро, на уток, на отражающиеся в воде белые весенние тучки, и в глазах зверя было столько собачьей тоски и недоумения, как будто он впервые увидел и это озеро, и уток, и тучки и не мог опомниться.
Несколько дней Пират по много часов просиживал на берегу озера. Казалось, он ждал, что Жилкин неожиданно появится на том самом месте, откуда так таинственно исчез. Ночевал он в сенях. Дверь избушки была плотно прикрыта, Пират ложился рядом и, чутко насторожив уши, слушал. За дверью было тихо, только изредка слышался мышиный шорох и писк, потом снова наступала тишина.
Он почти не охотился и за несколько дней сильно похудел. Вечером он садился напротив единственного окошка. Прежде в эти часы он всегда видел там голову хозяина. Однажды Пират даже встал на задние лапы и заглянул внутрь, чего никогда не делал прежде.
Через неделю прошел большой дождь и смыл следы человека. Пират долго ходил вокруг избушки, обнюхивал каждый кусочек земли. Он ощущал десятки знакомых запахов, но среди них не было одного — запаха человека — его хозяина.
Утром, когда ярко светило солнце и весело чирикали птицы, раздался громкий и жалобный волчий вой. И сразу на минуту стало тихо вокруг. Пират выл густо, призывно, но никто ему не ответил.
Волк вернулся в сени, лег там на свое обычное место и пролежал так до ночи. Ночью он двинулся на охоту.
После этого дня он начал много времени уделять охоте. Не каждый день приходил ночевать домой, но всегда, возвращаясь, он долго и старательно обнюхивал окрестности, надеясь обнаружить запах хозяина. Часто Пират подходил к запертой двери и тихонько, по-собачьи повизгивая, скреб лапой дверь.
Настала пора, когда даже его звериный нос уже не мог уловить ни одного самого малейшего запаха, оставленного здесь человеком. И тогда вечером, в обычную пору волчьих перекличек, снова завыл Пират и выл долго-долго, и снова на его зов никто не откликнулся.
