— Вот останусь я там один и, чтобы было мне веселее, хочу попросить вас продать мне собаку. Говорят, у вас лучшие охотничьи собаки в поселке. Если захотите, я вам верну ее через год.
— Не надо, мил человек, тебе туда ехать. Глупости всё это, — решительно сказал Радыгин.
— То есть как — не надо, почему глупости? — Гость даже привстал.
— А так, что никакого интереса в тех местах нет, я знаю доподлинно, — еще увереннее проговорил Радыгин.
— Нет, нет, — гость, подойдя к Радыгину, дотронулся до его плеча. — Я много лет добивался, чтобы меня туда послали. Это очень интересно для науки, а вы говорите… — Голос незнакомца, высокий, порывистый, вздрагивал от негодования.
Радыгин снова замолчал и еще внимательнее посмотрел на гостя, потом уже без прежней уверенности добавил:
— Что касается институтов и наук, не мне судить, я их даже издали не видал, а вот места те я видел. Гиблое место, и нет в нем ничего ни хорошего, ни любопытного: мелколесье, тундра, ни зверя, ни птицы вволю. Волки и те не живут там. Рябчики да кое-где тетерева. Скучное место.
— Вы там бывали, — еще больше оживился гость, — или вам рассказывали?
— Зачем рассказывали. Сам видел, избушка там есть, у озера. Еще при царизме жил в ней один, пока от цинги не распух, там он и умер.
— Вот чудно! — почему-то обрадовался гость. — Значит, вы меня проводите. А собаку продадите, да? — заглядывая Радыгину в глаза и потирая руки, упрашивал гость.
— Там тебе и с собакой и без собаки крышка, понимаешь? — закричал вдруг Радыгин и встал. — Там человеку жить невозможно, ты знаешь, какие там морозы! Это тебе не институт, а тундра.
— Знаю, я бывал в местах, где морозы еще больше, и вот, выжил, — улыбнулся гость и показал ровные белые зубы.
— Сколько же тебе лет? — спросил, сбитый с толку, Радыгин.
— Двадцать пять.
— Ишь ты, а я думал, лет семнадцать, восемнадцать. Да это всё равно, года тут значения большого не имеют. Хоть двадцать, хоть сорок, а выжить трудно.
— Значит, отказываетесь?
— Отказываюсь.
— Жаль. Ну, тогда хоть собаку продайте.
— Неужели пойдешь?
— Пойду.
— Так… ладно, насчет собаки подумаю, хотя вряд ли. Одну у меня волки зарезали, Другой такой мне не достать. Есть молодой кобелек, хороший пес, но самому нужен.
Потом, вдруг озаренный какой-то новой мыслью, Радыгин подошел вплотную к гостю и сказал:
— Вот что, волк у меня ручной есть. Совсем собака, только с моим старым псом не ладит, а убивать волчонка рука не поднимается. Да еще ударил я его сгоряча и невпопад, так он на всех теперь зверем смотрит. Возьми его, пожалуйста.
