– Ты слишком самоуверен.
– Нет, мне кажется, после Лернея я даже потерял веру в себя. Наверное, это цена войны – на ней теряешь либо жизнь, либо идеалы.
– Тогда откуда твоя уверенность?
– И людьми, и обществом управляют простейшие законы, Френки. Об этом знают все – и тролли, и гоблины, и серебряные драконы. Но только у эльфов хватает цинизма признаться в том, что эти правила существуют, и использовать их. Однако мы уже приехали…
– Постарайся не палить по сторонам почем зря, – предупредил я свою партнершу. – У Октавио редкостная коллекция картин. Сам он в них, правда, не разбирается, но нанял двух профессоров-искусствоведов, и те подбирают для него самые ценные полотна. Будет обидно, если ты их продырявишь.
Возле владений Карго дорога стала гораздо лучше, и я смог ехать быстрее. Мы не встретили ни одной живой души на своем пути. Люди не жаловали эти места.
Черные железные ограждения выросли перед нами, словно уродливые растения, высохшие и почерневшие под безжалостным солнцем. Инициалы наркобарона застыли вензелем на металлических воротах.
– Октавио говорил: заезжай в любое время, – пробормотал я. – Взгляни на часы, Френки. «Любое время» наступило?
– Думаю, да.
Я вынул из внутреннего кармана пульт дистанционного управления и нажал кнопку. Черные ворота стали медленно растворяться.
– Вот что философы называют «идеей кнопочной власти», – заметил я.
– Откуда у тебя пульт?
– Раз Октавио меня пригласил, мне показалось, он не обидится, если я возьму ключ заранее. Снять копию с электронного ключа так же просто, как и с обычного…
– Но как же сигнализация?
– А с чего ей включаться, радость моя? Ключ-то хозяйский.
Ворота замерли, и наш автомобиль плавно покатил вперед по гравиевой дорожке.
– Здесь ты должна выйти, – предупредил я.
– Зачем?
– Так надо. Пройдешь с сотню футов по периметру забора в любую сторону, и перелезешь там. Тем временем я въеду на машине. Скорее, ворота уже начали затворяться.
Девушка открыла дверцу со своей стороны и вышла на дорогу – хищница, готовая к решительному прыжку.
– Встретимся внутри, – сказал я.
Франсуаз, как пантера, заскользила вдоль черного ограждения. Мой автомобиль миновал ворота, и мирная сень деревьев сомкнулась надо мной.
Октавио Карго не жалел денег ни на растения, ни на садовников. Его усадьба хотя и не походила на тропический рай – в пустыне это вряд ли возможно, – но здесь не было ни песка, ни знойного солнца, ни сухой пыли. Только радующая глаз зелень и крупные капли влаги на широких листьях.
