– Крупье говорит, что я могу выиграть свою свободу, – произнесло существо. – Ведь правда?
– Определенно, – согласился крокодилоподобный. – Делайте ставки, леди и джентльмены, делайте ставки… Ставок больше нет.
– То есть как – свободу? – спросил я.
– Ставок больше нет, леди и джентльмены… – Металлический шарик звонко застучал о борта рулетки.
– Когда праведник попадает в подвалы преисподней, – объяснил крокодил, почесывая живот, – то остается здесь навсегда. Если, конечно, не выиграет в рулетку судьбы.
– А что будет, если он проиграет?
– Тогда, – улыбаясь, ответил Иоахим Владек, – я навсегда уйду отсюда и вернусь во внешний мир. Он же не только останется здесь, но и будет страдать вместо меня – причем по-настоящему. А вам, – вампир оборотился к Марату, – придется подавиться моим обещанием.
Зеленая поверхность сукна расчерчена цифрами, как татуировкой. Твари со всех концов зала сползаются к столу рулетки.
– Ставок больше нет, леди и джентльмены, – возглашает крокодил-крупье, и его желтый кадык вздрагивает, играя морщинами. – Играет только один джентльмен… Вы играете, мсье?
– Да.
Бледное существо – нельзя даже определить, мужчина это или женщина, – стоит у колеса рулетки, и его лишенное позвоночника тело мелко и судорожно дрожит.
Последняя ставка, которая осталась у него в жизни.
– Я играю.
– Не делай этого, приятель, – повторяю я. – Должен быть другой способ выбраться отсюда.
– Нет другого способа. – Существо смотрит на меня, в его глазах мольба. – Я провел в этих стенах сто двенадцать лет. Думаете, я не искал другой способ?
Крокодил повышает голос:
– Мсье играет на свою свободу, леди и джентльмены, ставя в рулетке судьбы свою жизнь. Делайте ставку, мсье. Назовите число.
– Пусть он прекратит, – громко говорит Франсуаз. Морда крокодила поворачивается, его маленькие, налитые кровью глаза-злобно сужаются.
– Никто не может остановить рулетку судьбы.
Он взмахивает короткими лапами, и сноп холодного света взрывается вокруг игорного стола.
Светящаяся стена кольцом встает вокруг колеса рулетки. Только бледное существо и крупье, кожа которого покрыта бородавками, – лишь двое остаются внутри.
– Назовите число, мсье, – говорит крокодил.
Его пасть разевается, видно синевато-бордовое нёбо.
– Число.
– Нельзя было этого допускать, – негромко говорит Франсуаз.
Я вскидываю руки, давая понять, что ничего нельзя сделать.
Иоахим Владек стоит в первых рядах, его лицо, бледное от природы, теперь приняло цвет застывшего льда. Только красные кровяные прожилки пронзают его, и видно, как кровь быстро бьется под тонкой кожей вампира.
