Круглая голова твари поднималась из волн, круглые глаза жадно смотрели на пойманную добычу.
Франсуаз мощным толчком оторвалась от островка, на котором стояла, и обеими ногами приземлилась на чешуйчатой макушке водяного чудовища. Глаза твари выкатились под углом, немыслимым для обычного существа. Монстр пытался рассмотреть, что происходит на его голове.
Его лапы замерли, готовые переключиться на нового противника.
Франсуаз топнула ногой, проламывая тяжелым каблуком панцирь твари.
Существо обиженно заворчало, как досадует гурман, будучи укушен недостаточно проваренным омаром – хотя на этот раз, напротив, омар пытался закусить человеком. Гигантская креветка шлепнула по воде клешнями, и высокие волны раскатились по всей реке.
Лапы чудовища ослабли, оно начало погружаться.
Франсуаз оттолкнулась от головы чудовища и одним прыжком оказалась на берегу.
– Все приходится делать самой, – пробормотала девушка
– Не стоило взывать к его добрым чувствам, господин Марат, – заметил я, присоединяясь к ней. – Вы слишком благородны и ищете добро даже в тех, в ком его нет.
– Вы не правы, – отвечал Чис-Гирей, присаживаясь на берегу и озабоченно осматривая сапог, побывавший в лапе водяной твари. – Хотя во многих из нас чистые помыслы глубоко спрятаны, никогда нельзя оставлять попыток их пробудить. Если бы я знал, какие испытания выпали на долю этого существа, что заставило его выбрать неверный путь, – уверен, я бы нашел способ его исправить.
– Не знаю, сколько времени эта тварь будет отлеживаться на дне, – произнесла Франсуаз. – Поэтому предпочту возвращаться другой дорогой.
Чис-Гирей пробормотал что-то относительно золотой вышивки на сапогах, которую едва не попортили.
– Ну что же, – сказал я, – мы выполнили условие, которое поставил перед нами Иоахим Владек. Теперь он должен рассказать, что ему известно.
– О нет, – живо ответил Марат Чис-Гирей. – Мы не можем так уйти.
Я не без удивления посмотрел на него.
– Вы хотите провести сеанс психоанализа с этой тварью? – осведомился я. – Чтобы узнать, не ставили ли его в детстве коленями на горох?
Чис-Гирей нахмурился, давая понять, что мой сарказм абсолютно неуместен в сложившейся ситуации.
– Мы не можем забывать о том, кто уже пытался пройти этой дорогой и потерпел неудачу, – произнес Марат. – Тот римский легионер – как жаль, что его благородное имя нам не известно, – до сих пор томится в плену у речного чудовища. Мы не можем уйти, не выяснив, что с ним случилось и нет ли способа вызволить его.
