О том, что «Тайная вечеря» – фреска, от стены, на которой она написана, ее когтями не отдерешь, и в природе нет кретина, который поволок бы кусок итальянской стены в Москву, на Волоколамское шоссе, я уж говорить не стала.
– Пятнадцать тысяч долларов, говорите? – уточнила я. – Сумма не маленькая. Я сообщу шефу.
– Ну, может, не пятнадцать, чуть поменьше. Послушайте, а что если мы договоримся по-хорошему? Я ведь вижу, вы у себя в фирме лицо значительное, – залебезил Терентий. – Помогите мне получить эти пятнадцать тысяч, на которые я уже рукой махнул, и вам будут комиссионные.
– Большие?
– Как положено – десять процентов.
Сперва я страшно обрадовалась – полторы тысячи баксов очень бы нам с Лягусиком в хозяйстве пригодились. А потом вдруг вспомнила, что блефую…
– Да, десять – это нормально, только я все же не уверена, что ваша супруга их не получила… Вы понимаете, женщина она была интересная, светская женщина, может быть, она эти деньги и получила и давно на себя потратила, а вам не докладывала… Вы расскажите про ее друзей и подруг, я постараюсь у них выведать правду…
Я очень ловко, как мне показалось, свернула на интересующую меня тему. И тут оказалось, что я плохо знаю мужчин.
А в самом деле – откуда мне их знать? Жильцы в нашем дворе для меня не мужчины, а агрегаты по производству мусора!
– Ну, конечно же, я познакомлю вас с нашими друзьями, – заворковал Терентий. – Но прежде нам с вами не мешало бы самим, так сказать, подружиться, познакомиться поближе, чтобы я ввел вас в наш круг, так сказать, на законных основаниях…
Терентий – что-то вроде художника, а не цирковой фокусник, и все же коньяк на жутнальном столике, блюдце с нарезанным лимоном, рюмки и шоколад возникли буквально из воздуха.
Тут я немного того… растаяла…
Если бы на моем месте была милая Лягусик! Она с замиранием сердца читала в дамских романах все эти сцены – как красавец-герой наливает в бокал красавице-героине шампанского, или бургундского, или анжуйского, или лубянского… Лягусик бы уж знала, как протянуть руку за бокалом и что сказать, потупив глазки. А я вот не знала. И от растерянности так прямо и опрокинула в себя рюмку коньяка.
Это был первый в моей жизни коньяк, и потому мне сразу стало жарко и как-то безмозгло…
– Лимончика, шоколадку! – предложил Терентий и совершенно естественно обнял меня за плечи. То ли коньяк, то ли затянувшийся одинокий образ жизни – что-то сработало, и его прикосновение оказалось весьма приятным. Я съела квадратик шоколада и поняла, что жизнь прекрасна.
