– Пробок от пивных бутылок! – вдруг разозлился он. – Полмиллиона – и получай своего Лягусика.
– Откуда у меня полмиллиона рублей, козел? – возмутилась я. – Я дворница, а не банкир!
– Каких еще рублей? Долларов, дура!
– Во блин! Еще ему и долларов!
– Кончай мочалку жевать, – заявил тот, кто не отказался от погоняла «Корявый». – отдавай деньги, получай девку, и весь базар.
– Какте деньги, мать-перемать?!?
– Те, что взяла у Натальи.
– Кто, я?
– Ты, ты. Полмиллиона гринов, которые у нее лежали, испарились, как сон, как утренний туман.
Грамотный, подумала я, книжки читает…
– Какого хрена тебе втемяшилось, что это я сорвала шурье?
Он не сразу понял меня. Все ясно – молодой, зеленый, зоны не нюхал.
– Больше некому. И ты с нами лучше не шути. Отдай и разбежались. Знаю, что у тебя от радости в зобу дыханье сперло…
Опять цитата, подумала я, но с этой хоть все ясно, мальчик учил в школе басню дедушки Крылова.
– … когда пачки увидела, – продолжал Корявый. – Ты человек, и ничто человеческое тебе не чуждо…
Тут у меня в голове щелкнуло, и возникли воспоминания. Я увидела себя маленькой, разгребающей задний ряд на книжных полках в доме дяди Вани и тети Марфуни. Там рядом с Шопенгауэром и Ницше были латинские афоризмы. В оригинале звучало так – homo sum, humanum nihil alienum a me puto esse. Вот!
– Понимаю, не удержалась, с кем не бывает… – вдруг заворковал Корявый. – Верни бабки, и делу конец.
– Да не брала я бабок!
– Ой ли?
– Сука буду! Век свободки не видать!
Он точно не нюхал зоны – эти слова были для него пустым звуком. Зато Агнесса Софокловна поняла, что дело серьезное, и тихо опустилась на пол. Кажется, даже в обмороке…
– Слушай еще раз. Мы все знаем. Наталья хранила деньги, полмиллиона баксов, но не свои. Ей их просто вручили для дальнейшей передачи. А ты сдуру сперла всю сумму. Повторяю – мы все знаем, мы видели тебя с этими долларами. Перестань корчить дурочку.
– Нет у меня никакох баксов!
– Знаю, что нет. Дома прятать ты их не стала. Поэтому мы даем тебе срок – сутки…
– Ты что, охренел? Где я тебе возьму полмиллиона за сутки?!
С тем же успехом он мог требовать и полтораста миллионов. Да что полтораста! В лучшем случае, обежав все квартиры и настреляв, у кого только можно, я наковыряла бы баксов двести…
– Понял, – сказал Корявый. – Деньги уже на счету. Значит, двое суток…
– Ты охренел! – тупо долбила я. – Ты охренел, Корявый!
– Ну, трое суток. Или…
– Или что?
– Или плохо. Лягусика твоего мы убивать не станем, но сдадим в подпольный публичный дом. Хотя, по мне, лучше умереть, чем обслуживать потных извращенцев.
